Катасонов Алексей Гаврилович
гвардии полковник в отставке
ПЕРВЫЕ СХВАТКИ С АГРЕССОРОМ
А.Г.Катасонов, фото 1945 р.
- Накануне.
212 гаубичный артиллерийский полк, которым я командовал с августа 1940 г., входил в состав 87 стрелковой дивизии 5-й армии, дислоцировавшейся в г.Владимире-Волынском, размещался в старых брусиловских казармах (правильней, наверное, было-бы – карбышевских, в честь их строителя генерала Карбышева – С.Я.)
Полк участвовал в освободительном походе в Западную Украину (польская кампания) и в войне с белофиннами. В 1940 г. были демобилизованы сержантский и рядовой состав полка, выслуживший установленные строки, получено новое пополнение.
Прибытие молодого пополнения растянулось до ноября 1940 г. Занятия по боевой и политической подготовке с новым составом начались с 1 декабря 1940 г.
К этому времени фашистская Германия захватила большую часть Западной Европы и была в состоянии войны с Англией. Между Советским Союзом и Германией, как известно, в августе 1939 года был заключен пакт о ненападении. Правда, в душе мало кто верил, что правящие круги фашистской Германии будут соблюдать этот пакт.
Я, командир 16 стрелкового полка полковник Филимонов П.И, и командир 96 стрелкового полка подполковник Василенко Е.И. считали, что в ближайшем будущем неизбежно военное столкновение с Германией и в связи с этим каждый из нас старался как можно быстрее подготовить свои части к войне. Но мы были связаны официальным планом боевой подготовки. Стрелковым частям было проще варьировать строками подготовки. В 212 гап возникало много сложностей, которые приходилось преодолевать.
В феврале – марте 1941 г. из полка изъяли конский состав, оставив его в полку на обслуживании.
Полк переводился на механическую тягу, и приходилось своими силами готовить шоферов и трактористов. По приказу командующего округом из полка было переведено до 30% командного состава в формирующуюся 41-ю танковую дивизию. Командиром этой дивизии был полковник Павлов.
Для нас эта убыль была очень тяжелой. Я вышел из положения, заполнив появившиеся вакансии лучшими одногодичниками, обучавшимися в 1-й батарее, которой командовал старший лейтенант Иванов.
Первый период обучения, по приказу, должен был завершиться к 1 мая 1941 г.
Личный состав обучался строевой подготовке, уставам, стрелковому оружию и частично материальной части артиллерийских средств. В течение второго периода обучения, к августу 1941 г. предусматривалось обучить подразделения практическим действиям в полевых условиях и боевым стрельбам на полигоне. Но, учитывая обстановку, командование полка решило завершить первый и второй периоды обучения к 1 мая. Обучение закончить проведением на полигоне тактических учений со стрельбой орудий, батарей и массированного огня в составе полка.
В деле ускоренной боевой подготовки большую роль сыграли полковые партийная и комсомольская организации. Подразделения включились в социалистическое соревнование. Для учебы использовались выходные дни, изыскивалось дополнительное время и в течение недели. Занятия проводились по вечерам вплоть до отбоя. Благодаря самоотверженности рядового и командного состава, их высокой сознательности и патриотизму программа 1-го и 2-го периодов обучения была успешно выполнена к 1 мая, а до 12 мая были проведены тактические учения с боевыми стрельбами на Павурском (Повурском – С.Я.) полигоне. В апреле 1941 г. в дивизию для инспектирования прибыла комиссия во главе с генералом армии Мерецковым К.А. и генералом артиллерии Паргесовым Н.М. По результатам проверки по стрелковым полкам 1-е место оспаривали 16сп полковника Филимонова П.И. и 96сп подполковника Василенко Е.И.
После долгих дебатов 1-е место присудили 16 сп. По артиллерийским полкам (197 лап и 212 гап) отличную оценку получил 212 гап, командир полковник Катасонов А.Г.
Во время проведения тактических занятий в районе границы нами отчетливо наблюдалось строительство немцами «оборонительных» сооружений на западном берегу Буга.
Наш восточный берег у Устилуга был выше западного, и мы прекрасно все видели невооруженным глазом, а оптическими приборами просматривали противоположную сторону на глубину до 10 км.
С каждым днем под видом строителей возрастало количество людей и техники. Вначале немцы маскировались, одевались в гражданское, а затем открыто стали ходить в военной форме. Было ясно, что готовятся они не к обороне, а к нападению. Мы все их действия и «оборонительные» сооружения заносили в журнал, а возможные цели – на огневой планшет, готовили данные, проверяли, уточняли. Свои выводы я доложил генералам Мерецкову и Паргесову.
12 июня 1941 г., завершив артиллерийские стрельбы на полигоне, мы начали подготовку к переходу в лагерь, но последовал приказ о возвращении 212 гап на зимние квартиры.
На закрытом совещании командного склада дивизии нам сообщили, что из достоверных источников стало известно о готовящемся нападении немцев в период 15 - 20 июня 1941 г. В связи с этим последовал приказ командира 87 стрелковой дивизии генерал-майора Алябушева Ф.Ф.: «Всем частям к 14 июня выйти на границу и занять свои боевые участки». 212 гап выступил на занятие своего участка 13 июня и расположился лагерем в лесном массиве на восточном берегу Буга, огневые позиции занял в районе Ура, наблюдательные пункты на высотах в окрестностях Устилуга.
С 14 июня началась интенсивная боевая учеба. Все цели на западном берегу командирами батарей и дивизионов заносились на планшеты и карты, обрабатывались, готовились данные для стрельбы. В результате наших наблюдений вырисовывалась картина сосредоточения немецких войск: - пехотных подразделений, артиллерии, понтонных средств, механизированных частей, наблюдательных пунктов, огневых точек и т.д.
18 июня в 18.00 по моему НП был открыт артиллерийский огонь со стороны немцев. Вблизи НП разорвался пристрелочный снаряд калибра 75мм.
Об этом случае я доложил командиру дивизии. На место события приехал начальник штаба дивизии полковник Бланк. Было сообщено о случае обстрела в штабы корпуса и армии.
Но к нашему недоумению и сожалению 19 июня последовал приказ – всем частям 87 сд уйти с занимаемых на границе участков в лагерь. Ввиду того, что лагерь 212 гап не был подготовлен, полку разрешили вернуться на зимние квартиры. Все стрелковые полки дивизии и 197 лап ушли в лагерь, расположенный в 30 – 32 км от границы. Правда, командир 96 сп оставил один стрелковый батальон на границе под предлогом проведения оборонительных работ. А я на свой страх и риск решил оставить на позициях по одной огневой батарее от каждого дивизиона, т.е. в общей сложности один дивизион 12 орудий калибра 152мм с двумя боекомплектами снарядов и 3-х дневным запасом продуктов.
Командовать этим сводным дивизионом был назначен капитан Лихута. Ему я поставил задачу не допускать переправы немцев через Буг, если таковая будет предпринята. От НП капитана Лихуты в военный городок, к штабу 212 гап была проведена проводная связь.
Остальные подразделения снимались по-батарейно и в ночное время. Последняя батарея прибыла в городок к 01-00 ч. 22.6.41. Я разрешил не проводить чистки орудий, не снимать с тракторов материальной части, отдыхать до 08-00 утра.
Красноармейцы легли отдыхать, не снимая комбинезонов, командиры разошлись по квартирам.
В воскресенье 22 июня в лагере намечались конно-спортивные соревнования и многие командиры с семьями выехали туда.
- Началось…
В 3 часа 45 мин. ночная тишина нарушилась гулом самолетов, идущих с запада. Это событие вроде никого не сколыхнуло. Но вот в 4-00 по военному городку был совершен артиллерийский налет снарядами калибра 75 и 150мм. Очевидно, не менее двух артполков участвовали в этом налете, продолжавшемся не более 12-15 минут. Услышав гул канонады, я позвонил в штаб дивизии и спросил дежурного, нет ли планового учения. В этот момент в угол моего дома угодил снаряд. Тут я понял, что началась война, и приказал дежурному сообщить об этом в штаб дивизии.
Связавшись со штабом полка, я дал дежурному полка приказ – поднять полк по тревоге и построить в артпарке.
К моменту моего прихода полк был выстроен, а дежурный доложил о сообщении командира сводного дивизиона капитана Лихуты. Его дивизион ведет огонь по артиллерийским позициям противника и по переправам через Буг в районе Устилуга. На этом связь оборвалась. Перед строем полка я объявил, что началась война и что каждый обязан выполнить свой долг и присягу, не щадя жизни…
Командирам дивизионов и батарей приказал занять огневые позиции и немедленно открыть огонь по указанным на планшетах целям. Командир 3-го дивизиона капитан Скворнюк В.А. решил развернуть дивизион прямо в артиллерийском парке и, не теряя времени, открыл огонь.
Через 20 минут весь полк вел ответный огонь по противнику.
Во время постановки мною задач командирам дивизионов в полк прибыл начальник артиллерии дивизии полковник Бордюг. Мое решение на открытие огня он одобрил.
Начальник штаба полка капитан Носаль А.Г. доложил, что выслал разведку – 15 человек на машине под командованием младшего лейтенанта Ревелиса.
Наша разведка у моста через Лугу была обстреляна немцами и местными националистами. В завязавшейся схватке младший лейтенант Ревелис был тяжело ранен, но, не приняв помощь шофера, приказал сообщить ему в штаб полка, что разведка ведет бой с превосходящими силами. К сожалению, подкрепление прибыло слишком поздно.
Передовой отряд полностью погиб в неравном бою.
Там же на восточном берегу Луги мы похоронили первых наших героев. Пользуясь отсутствием стрелкового прикрытия, противник рвался к огневым позициям наших батарей. Но с наших наблюдательных пунктов, выдвинутых далеко вперед, внимательно следили за действиями немцев и корректировали огонь, парируя их замыслы.
Примерно к 9 часам меня вызвал командир дивизии генерал Алябушев Ф.Ф. Я доложил ему обстановку, сообщил, что 212 гап ведет огонь по противнику на западном берегу р.Буг и по частям, перешедшим нашу границу в полосе 87-й сд.
Огонь велся очень интенсивно, но противнику удалось проникнуть на нашу территорию местами до реки Луга. Дальше наши батареи своим огнем его не пропускали, уничтожая на подступах к этой речушке.
Авиация противника через каждые 10-15 минут производила налеты на наши НП и огневые позиции. К счастью, потери были незначительные. Наши разведчики и огневики умело зарывались в землю и маскировались. Когда же начинала действовать немецкая артиллерия, то командир 3-го дивизиона переносил огонь по ее позициям и на долгое время «успокаивал». Разведка донесла, что к 10 часам прибыли подразделения 96 сп и сразу атаковали противника в своей полосе. Противник не выдержал стремительного натиска и в панике отходил, оставляя технику, убитых и раненых. 96 сп захватил пленных, продвинулся до деревень Вощатин, Хотячув, Изув, вышел к южной окраине Устилуга.
С НП батарей и дивизионов 212 гап наблюдали за действиями 96 сп и при необходимости своим огнем поддерживали пехотинцев.
96 стрелковый полк действовал на широком фронте против превосходящих сил противника.
Немцы обнаружили брод на реке Буг и сумели переправить танки и бронемашины, действуя во фланг нашим стрелкам. 96 сп вынужден был отойти.
Примерно к 12 часам в бой включился 283 сп и начал медленно продвигаться вперед, но противник к тому времени сосредоточил крупные силы и начал контратаковать 96 сп и 283 сп танками.
Примерно в то же время прибыл и стал на огневые позиции 197 лап. Его артиллерия была на конной тяге и авиация немцев сумела довольно быстро ликвидировать почти весь конский состав полка, лишив его возможности организовать регулярный подвоз снарядов.
Со штабом 87 сд я связаться не мог, так как в полку не было необходимого количества провода. Штаб артиллерии дивизии тянул связь, но она не срабатывала из-за частых порывов от бомбежек и обстрелов. 212 гап был фактически изолирован на правом фланге дивизии.
Примерно к 12 часам дня меня нашел начальник штаба артиллерии дивизии майор Наврузов и вручил мобилизационный пакет и официальный приказ об открытии огня.
Противник по-прежнему из Устилуга через Тростянку и фольварк Пятыдни рвался вперед. Для отражения атак пехоты мне пришлось сформировать свой отряд численностью до 250 человек, вооруженных стрелковым оружием. Командовал отрядом начальник штаба полка капитан Носаль А.Г.
При поддержке огня батарей отряд действовал довольно успешно. Лишь к 15 часам в район огневых позиций 212 гап прибыли подразделения 16 сп под командованием полковника Филимонова П.И. У него задержка произошла из-за того, что подразделениям требовалось время на получение со складов имущества, вооружения и боеприпасов, которые накануне были сданы интендантам. С прибытием 16 сп на наш участок мы с его командиром согласовали наши действия. Было решено, что полк двумя передовыми батальонами (3-й батальон во втором эшелоне) после 10-минутного артналета наступает с ближайшей задачей занять фольварк Пятыдни, в дальнейшем наступать в направлении Тростянка – Устилуг. Наступление полка вначале развивалось успешно. Заняв фольварк Пятыдни, подразделения углубились в лес. Но здесь столкнулись с засадой и минными заграждениями. Продвижение замедлилось.
Пришлось снова обрабатывать артогнем западную опушку леса, но продвинуться дальше в направлении Тростянка не удалось. 16 сп нес большие потери от интенсивных бомбежек. Пришлось закрепиться на достигнутом рубеже.
Примерно к 18 часам нам на НП сообщили, что в направлении позиций 16 сп движутся танки. Я приказал командиру 3-го дивизиона попеременно поддерживать 16 сп и левофланговую группировку дивизии – 96 и 283 стрелковые полки.
А для отражения танковой атаки первый дивизион, которым командовал старший лейтенант Лебединцев, был выдвинут на прямую наводку. К этому времени я был при дивизионе и наблюдал, как быстро и сноровисто были установлены на прямую наводку 12 орудий и замаскированы. Расчеты 152мм орудий следили за движением танков, не обращая внимания на обстрел и бомбежку. Я с удовлетворением отметил, что расчеты и их командиры работали четко и умело. Конечно, на душе у каждого было неспокойно и, может быть, жутковато, но все выполняли свой воинский долг. Сказывались результаты нашей напряженной учебы и воспитания.
Танки противника, стреляя на ходу, ускоряли свой бег. В дыму и пыли за ними бежала пехота. С закрытых позиций по наступающей армаде – свыше 40 танков – открыл огонь 3-й дивизион капитана Скворнюка В.А. Пехота и танки сразу были накрыты мощным огнем 12 орудий калибра 152мм. Пехота залегла, вскоре загорелось 3 танка, танки продолжали наступление уже без сопровождения пехоты.
С дистанции 1500 – 2000 м прямой наводкой открыл огонь и 1-й дивизион старшего лейтенанта Лебеденцева. Первыми же выстрелами были подбиты 5 танков, на дистанции 800 – 1000 метров загорелись 4 танка, потом еще 4. Остальные стали расползаться в стороны, а три машины прорвались вперед и приблизились к орудиям на 100 – 200 метров. Храбрецы – артиллеристы не дрогнули и расстреляли наглецов в упор, посрывав с них башни. Интенсивность огня была такой, что стволы орудий стали красными. Первая танковая атака была отбита успешно. Мы потеряли в этом бою 6 человек убитыми и 9 – ранеными (раненные из боя не выходили), одно орудие, в ствол которого попал вражеский снаряд, один трактор и автомашину. После боя я выстроил дивизион, поблагодарил за храбрость и пожелал также бить врага и впредь. Расцеловал перед строем командира дивизиона старшего лейтенанта Лебединцева за личную отвагу и умелые действия.
Уставшие, но довольные красноармейцы по уставу ответили криком «ура».
Затем отдали последние почести погибшим и похоронили их в балке. Этот бой явился хорошим боевым уроком. Люди поверили в силу своего оружия и поняли, что смелость артиллериста в его выдержке.
Часа через полтора из района высоты 103,2 на наши позиции вновь двинулось до 20 танков, но уже без пехоты. На этот раз огневики действовали увереннее. В короткой схватке на разных дистанциях противник оставил на поле боя 14 танков, остальные расползлись в стороны и отступили. Отражением этой атаки закончился наземный бой 22 июня, хотя авиация противника продолжала бомбить наши позиции и позиции подразделений 16сп, 96 сп и 283 сп до 21 часа. В течение ночи мы сменили огневые позиции, пополнились снарядами, снабжение которыми организовал капитан Отраков М.Н. Подвоз снарядов на позиции батарей обеспечивал сержант Левренюк В.Н. Мы с командиром 16 сп были на одном НП в щели. На этот раз тоже разместились вместе и решали все вопросы сообща. Подразделения 16 сп закрепились на западной опушке леса перед фольварком Пятыдни и оседлали шоссе Владимир-Волынский – Устилуг вблизи огневых позиций 1-го дивизиона. Расчеты 1-го дивизиона в течение ночи окопались, но орудия по-прежнему стояли на прямой наводке.
Ночью к нам на НП приехал полковник Бланк и информировал о происшедшем за первый день войны. Из его сообщений мы узнали, что 96 сп, 283 сп и 197 лап понесли значительные потери.
23 июня с раннего утра бои развернулись на позициях 96 сп и 283 сп. Наш 3-й дивизион неоднократно поддерживал огнем пехотинцев. Авиация немцев непрерывно висела в воздухе и методически бомбила позиции наших частей. Часам к 9 из района Устилуга противник предпринял танковую атаку на позиции 16 сп. Первым с дистанции три и более километра по танкам открыл отсечной огонь 3-й дивизион, а затем, когда танки вышли с направления фольварка Пятыдни, 3-й дивизион организовал заградительный огонь. Шедшая за танками пехота была рассеяна.
Заградительным огнем 3-го дивизиона были подбиты 5 танков, остальные 10 отошли.
Из района Устилуга вышла колонна артиллерии на конной тяге с видимым намерением стать на огневые позиции, но была накрыта огнем 3-го дивизиона и практически уничтожена, не вступив в бой.
Примерно к 12-30 противник из района Расув ( Русив – С.Я.) вновь предпринял танковую атаку на артиллерийские позиции 212 гап и позиции 16 сп. Эти 20 танков были встречены огнем 1-го дивизиона, 9 танков были подбиты, остальные отошли к деревне Хотячув (Хотячив – С.Я.), но вскоре вернулись и снова атаковали позиции 16 сп. Огнем 1-го дивизиона атака была отбита, противник потерял 3 танка.
Усилился огонь минометов и массированные удары авиации.
Пришлось командиру полка полковнику Филимонову П.И. к исходу дня отвести свой полк на исходные позиции, где подразделения стали спешно зарываться в землю. Нужно учесть, что 16 сп занимал оборону по фронту до 10 км от шоссе до деревни Цузув (Цезив – С.Я.). Противник, видимо, решил разделаться с артиллерией 212 гап и уже под вечер 23 июня организовал атаку танков силою до 35 машин с направления фольварка Попадьювка. Эта атака была отражена огнем 3-го и 1-го дивизионов, причем 1-й дивизион стоял, как и прежде, на открытых позициях и расстреливал вражеские танки прямой наводкой. Часть танков была сожжена, часть подбита. Всего за считанные минуты противник потерял до 13 машин. К концу дня подвоз снарядов на огневые позиции прекратился, так как наши артпогреба были уничтожены авиацией противника; машина, развозившая снаряды попала под бомбежку и была уничтожена. Шофер рядовой Федоров погиб, старший сержант Лавренюк В.Н. тяжело ранен. В батареях на каждое орудие оставалось по 2-3 снаряда.
Положение 16 сп и 212 гап стало критическим. Связи со штабом дивизии и другими ее частями не было, а на нашем участке немцы предпринимали атаку за атакой, авиация бомбила наши боевые порядки непрерывно. Подразделения 16 сп измотаны физически и морально, боеприпасы к стрелковому оружию были на исходе.
Мы с полковником Филимоновым ждали от командира 15-го стрелкового корпуса полковника Федюнинского И.И. и начальника артиллерии корпуса полковника Турбина (87-я сд подчинялась 27-му СК, части 15-го ск 23.06.41 вели боевые действия к северу, в районе Бережцы, Любомль, Ковель, Турийск, Ратно – С.Я.) ответа на наше донесение, посланное в 16-00 23 июня.
К утру 24 июня к нам из Ковеля прибыл майор – офицер связи, - который передал распоряжение командира 15-го стрелкового корпуса 16 стрелковому полку отходить на Луцк, а 212 гаубичному артиллерийскому полку перейти в распоряжение командующего артиллерией 5-й армии.
Было составлено соответствующее донесение, подписанное полковником Филимоновым П.И. и мною, в котором зафиксировано распоряжение командира корпуса. Копии это донесения у каждого из нас остались. Ранним утром 24 июня артиллеристы расстреляли остаток снарядов, отбивая атаки пехоты, стрелковые подразделения тоже исчерпали свои боеприпасы. Решили в 9-30 начать организованный отход. Распоряжения были отданы. Но мы с полковником Филимоновым задержались по непредвиденной причине.
К нам прибежал красноармеец противотанкового дивизиона, батарея которого стояла впереди нас. Мы об этом не знали. Она этой ночью стала на позицию под командованием капитана Прокопенко, а рано утром была уничтожена в результате бомбежки. Случайно уцелело одно орудие калибра 76мм с 15 снарядами. Мы с командиром 16 сп решили эти 15 снарядов израсходовать по врагу.
Я работал за наводчика, полковник Филимонов стал заряжающим, а красноармеец правильным. Этим расчетом открыли огонь по колонне противника, идущей по шоссе из Устилуга на Владимир-Волынский. Расстреляв 15 снарядов и наверняка уничтожив некоторое количество фашистов, мы распрощались и разъехались в свои полки.
В лесу, что северо-восточнее Владимира-Волынского к 212 гап целыми подразделениями стали присоединяться пехотинцы с командирами и политруками, отбившиеся от 96 сп и 283 сп. В общей сложности их набралось до 3800 человек. Затем присоединилось 14 танков Т-26 во главе с капитаном, фамилию которого я не запомнил, и два орудия со снарядами из состава 197 лап. Вот с таким отрядом я начал отход к реке Турия, послав донесение командиру 15 стрелкового корпуса. Так завершилась наша 54 часовая оборона подступов к Владимиру-Волынскому.
Противник на нашем участке понес большие потери. Было подбито и сожжено около 45 танков, более 20 орудий, уничтожено более батальона пехоты.
Что же касается сводного дивизиона, оставленного под Устилугом, то могу с удовлетворением сообщить, что он успешно выполнил свою задачу – не пропустил противника через переправы, потопил понтоны, уничтожил до дивизиона фашистской артиллерии, действуя почти в окружении. В ночь с 23 на 24 июня дивизион под командованием капитана Лихуты вышел из окружения в район реки Тури и присоединился к нам 25 июня, когда мы вели оборонительные бои.
Должен отметить, что в первых боях по отражению фашистского нашествия полностью оправдалась установка командования 212 гап на ускоренную подготовку личного состава к боевым действиям в предвоенное время. Благодаря этому личный состав полка к моменту нападения коварного врага был полностью подготовлен и в нужный момент проявил свое боевое мастерство и верность воинскому долгу, умение бить врага в сложной обстановке с минимальными потерями.
28 апреля 1982 г.
г.Москва | 
