Аничкин Алексей Дмитриевич
Бывший боец 45-го опульбата 2-го УРа и 16-го сп 87-й сд
Среди солдат, ровесников моих,
все были безымянные герои.
Статистика оплакивает их:
из каждых ста с войны вернулись трое
ПЕРЕД ВОЙНОЙ И НА ВОЙНЕ
Анічкін О.Д., фото 1983 р.
Перед войной я был помощником командира взвода 3-й роты 45-го отдельного пулеметного батальона Владимир-Волынского укрепрайона.
31 мая меня назначили старшиной подразделения мобилизованных жителей Владимир-Волынского района Волынской обл. Мобилизованных было около 500 человек – красноармейцы и младшие командиры. Задача этого подразделения – укрепление границы, маскировка ДОТов.
В этот день 31 мая командир батальона провел совещание командного состава, на котором объявил, что батальон поднимается по боевой тревоге и подчеркнул, что это не обычная тревога, а что это война.
В течение 10 дней все работы на нашем участке границы строго маскировались. Я неоднократно видел возле ДОТов группу генералов-инженеров. Возможно, среди этих генералов находился и мой земляк Дмитрий Михайлович Карбышев.
В средине июня в расположение нашего лагеря прибыл командир 15-го стрелкового корпуса полковник Федюнинский Иван Иванович. Я ему доложил чем занимается наше подразделение. Ему понравился порядок в лагере, он пожал мне руку с пожеланием дальнейших успехов.
В субботу 21 июня в связи с общим послаблением и появлением уверенности, что немцы не нападут на нашу страну, начальник лагеря лейтенант Сулищенко Лука Федорович из лагеря отлучился домой.
В ночь с 21 на 22 июня я несколько раз проверял состояние лагеря. Меня удивило, что большинство красноармейцев не спали, несмотря на поздние часы.
Минут за десять до начала войны дежурный сержант дал команду «Подъем – Тревога!» На мой вопрос, почему он дал такую команду, ответил, что сейчас начнется война. Через какие-то минуты в расположение лагеря полетели снаряды, мины и появился немецкий самолет, который обстрелял нас из пулемета.
Меня вызвали в штаб батальона и начальник штаба приказал мне отправлять на машинах прибегающих к штабу жен и детей командиров и штабные документы. Под огнем артиллерии, минометов удалось отправить несколько машин с полураздетыми женщинами и детьми. Когда появились немецкие пехотинцы я на машине с штабными документами уехал на командный пункт батальона.
После доклада командиру батальона о проделанной работе я получил приказание прибыть в расположение ДОТа лейтенанта Лищенко, у которого я должен был стать заместителем. На полпути к ДОТу ударной волной разорвавшегося рядом снаряда меня отбросило метров на десять от машины, на крыле которой я стоял. Получил тяжелую контузию, потерял сознание. Писари штаба подобрали меня и доставили во Владимир-Волынский. Было около 7 часов утра 22 июня. На следующий день, не смотря на контузию, я участвовал в охране штаба укрепрайона. Часам к 5 дня присоединился к подразделениям 16 стрелкового полка, отходившим из г.Владимира-Волынского.
Так начался мой боевой путь в 16-м стрелковом полку 87-й сд. Вначале был пом.командира взвода 1 роты, затем был назначен во взвод разведки полка, которым командовал лейтенант Харченко. Взводом разведки большей частью руководил командир полка полковник Филимонов. От него мы получали боевые задачи.
Неоднократно мы захватывали «языков». А в одной стычке пленили 8 немецких солдат.
Когда стояли в сравнительно долгой обороне у села Песковка, то часто проникали в тыл к немцам, наводили панику, вступали в перестрелку.
На меня большое впечатление своим мужественным поведением производил полковник Филимонов. Несколько раз мы ходили в разведку и не приводили «языка». Это вызывало неудовольствие полковника. И вот он решил сам пойти с нами, чтобы своим личным примером воодушевить нас и добиться успеха. Он прошел по переднему краю полка, внешне не реагируя на свистящие пули и разрывы снарядов.
Петр Исаевич Филимонов был мужественным умным командиром, был примером для всех нас и остался в нашей памяти навсегда.
Я не помню, чтобы про наш полк фашисты писали в листовках. По-видимому они никаких сведений о нашем полку не имели. Числа 15 июля 1941 г. наши окопы были усеяны листовками, в которых была фотография с двумя немецкими офицерами сына И.В.Сталина - Якова Джугашвили. В них обращались фашисты прямо к полкам, указывая их номера, но номера нашего полка там не было.
Горько нам было отступать. Многие погибли в этих тяжелых боях. Не один из нас тогда говорил, что согласен погибнуть, но только в наступлении, чтобы увидеть как бегут фашисты. Не многие из нас дождались этих дней. Большинство отдали свою жизнь в горьких и тяжелых боях 41-го года.
Мы отступали, но сражались так, чтобы нанести противнику как можно больший урон.
И наши жертвы не были напрасны. Все, что было в наших силах и даже более того, мы сделали, внесли свой вклад в дело Победы над сильным и жестоким врагом.
г.Омск
август, 1983 г. |