Шпаковский Евгений Иванович
гв.майор в отставе
ПАМЯТИ ПОБРАТИМОВ 41-ГО
Шпаковський Євген Іванович, фото 1942 р.
- Первые дни войны.
Первый день войны встретил я в составе 124-й, ныне 50-й дважды Кранознаменной, орденов Суворова и Кутузова гвардейской стрелковой дивизии.
124-я стрелковая трижды отбрасывала немцев к границе, но противник наращивал натиск и силы…
В конце первого дня войны я получил предписание срочно убыть в Луцк, в политодел 5-й армии. Очень просил оставить в полку. Не могли – Приказ. Командование 622-го попросило: «Спасай семьи. Выживем – будем благодарны». Нет, не выжили. Погибли в первых боях. Дорогой ценой – гибелью своих кадровых воинов – платили героические 87-я и 124-я дивизии, сдерживая на главном направлении Юго-Западного фронта натиск многократно превышающих сил противника.
В первые дни погиб командир 87-й генерал Алябушев и многие другие командиры и политработники, сержанты и красноармейцы. Но дивизия продолжала стойко сражаться.
Окружив у Мылятина 124-ю, немцы прорвались к ее КП. Полковой комиссар Г.И.Жиляков, с развернутым знаменем повел в атаку комендантскую и 1-ю роту 622 полка. Немцев истребили, но военкомдив был сражен.
Выводя воинов из приграничного окружения, тяжелораненый комдив 124-й Ф.Г.Сущий скончался от ран и был похоронен в Брянском районе.
Большинство командиров и политработников полков, батальонов и рот 124-й погибли или пропали без вести в приграничных сражениях.
Командир 622 сп майор Ш.Карцхия, раненным попал в плен. Позднее, на голландском острове возглавил восстание военнопленных грузин и погиб.
Комиссар полка, только-только прибывший из академии старший политрук Набоков, тяжело раненным оказался в плену. Выданный провокатором немцам, был расстрелян в Луцком лагере военнопленных.
Главным силам 87-й удалось вырваться из окружения. В начале июля в Игнатпольском лесу вооружалась и доукомплектовывалась.
124-й довелось 32 суток пробиваться с боями по тылам врага, которому нанесла серьезный урон, о чем свидетельствует Приказ №227 Ставки Верховного Главнокомандования. Пройдя с боями 600 километров, 124-я прорвалась у Белокоровичей.
Будто сестры родные, 87-я и 124-я первые приняли на себя удар на Западном Буге, сдерживая натиск шести пехотных дивизий при поддержке сотен танков противника. Обе вырвались из окружения, пополнялись людьми и вооружением, обе недоукомплектованными вступили в бои за Малин, которые трижды переходил из рук в руки.
… Для эвакуации семей из зоны боевых действий мне не выделили никакого транспорта. Его не было. И все ж последнее боевое задание полка выполнил. Эвакуировал семьи в тяжелейших условиях – босых, в ночных сорочках, с детьми на руках. На мобилизованных подводах только больные, дети и старики. Двигались под обстрелом с воздуха…
Военные и гражданские власти Киева встретили душевно. Обеспечили семьи продуктами, одеждой, обувью и бесплатным проездом к местам жительства родных.
Вместе с бойцами охраны в тот же день возвратился на фронт.
- Новое назначение.
Полевое управление 5-й армии нашел в лесу под Коростенем. Военный совет армии назначил старшим инструктором пропаганды политотдела 87-й стрелковой дивизии, которая, понеся большие потери сосредотачивалась и пополнялась в Игнатпольском лесу.
Военкомдив – полковой комиссар П.У.Диденко поручил мне курировать 16-й стрелковый полк, 14 ОЗАД и ОРБ.
На Юго-Западном фронте сложилась тяжелая обстановка. Не завершив доукомплектования, 87-я заняла полосу обороны и втянулась в тяжелые бои на киевском стратегическом направлении. О тех боях можно бы написать не одну сотню страниц.
С первых же посещений 16 полка между мною, политруком по званию, и командиром полка полковником Филимоновым наладился доброжелательный контакт. В дивизии комполка-16 знали, как думающего боевого командира, принципиального коммуниста.
- Где-то под Радомышлем.
Однажды начподив Н.М.Крамар (умер в 1981 году от рака, «нажитого» в плену в Финляндии), человек большой души, высочайшей честности и скромности, приказал мне отправиться в 16-й полк, который силами 2-го батальона капитана Мышаченко должен был провести разведку боем.
Прибыв в полк, поинтересовался мнением комиссара Кретинина и отправился к Мышаченко. Выше среднего роста, чернявый, стройный и подтянутый, в прошлом танкист, комбат встретил меня приветливо.
Роты развернутые в цепи, двигались хлебами, вышли к грейдерной дороге, осаженной деревьями.
Разведка обнаружила движение свернутых колонн немцев со стороны Радомышля. Мышаченко приказал залечь в кюветах и замаскироваться. Без команды не стрелять.
Немцы, ничего не подозревая, приближались. Вперед вырвалось несколько мотоциклистов. Всадники все ближе. Вот уже различимы опаленные солнцем лица. Чьи-то нервы не выдержали. Одиночный выстрел послужил сигналом. Все начали палить. Всадники повернули назад. Два мотоциклиста проскочили батальон. На полном ходу мчится третий. Тщательно целюсь – и очередь из автомата. Подпрыгнув козлом, мотоцикл свалился набок. Колонну вражеской пехоты будто ветром сдуло.
Выходим на дорогу и к немцу. Здоровенный рыжий фельдфебель, крупное лицо, маленькие бледно-голубые глаза неподвижно уставились ввысь. Запах спиртного. ПНШ батальона младший лейтенант Мичача выключает мотор лежащего мотоцикла НСУ. Снимаю с немца планшет. В нем письма, порнография, карта с нанесенной обстановкой. Мичача, освободив мотоцикл от бывшего хозяина, уже катит его.
Тревожило отсутствие связи с батальоном, который должен был поддерживать нас. Обстановка неясная. Третий связной не возвращается. Разведчики докладывают: густые цепи немцев обходят батальон справа, намереваясь отрезать от леса. Мышаченко советуется, как действовать. Его штабисты помалкивают. Сам он решает занять круговую оборону. Высказываюсь за немедленный отход на исходные позиции. Противник на много превосходящими силами попросту раздавит нас – боеприпасов маловато, ни одной пушченки или миномета, лишь несколько пулеметов и автоматов.
Немцы все ближе. Раздумывать нельзя. Советую Мышаченко в быстром темпе отходить. Уже видно загорелые рожи в касках. С подкатанными рукавами, упирая «шмайсеры» в живот, фашисты открывают интенсивный беспорядочный огонь, стремясь вызвать в наших рядах панику.
Комбат-2, взвесив обстановку, соглашается. Команда по цепям – перебежками к лесу, на исходные. Немцы, уже не скрываясь, быстро шагают в полный рост, пьяно орут: «Гох! Гох! Гох!»
Мичача, обливаясь потом, катит мотоцикл. Затем плюет, обозлившись, простреливает бензобак и шины.
Вот и спасительный лес. Похоже, от противника оторвались. Установлена связь с соседними батальонами, со штабом полка.
Комбат и его НШ, уже не молодой старший лейтенант, и я с планшетом убитого мотоциклиста отправляемся на КП полка.
Улыбаясь, нас встречает полковник Филимонов. Мне он запомнился блондином. Русая прическа набок, худощав, подтянут, в линялом обмундировании. Под выгоревшими бровями голубые глаза, нос с горбинкой. Ему подают планшет. Даже присвистнул: «Ну и ну!» На трофейной карте полная схема расположения 87-й и ее соседей. Рассматривает в картонном футляре новенькую двухстороннюю губную гармошку с надписью «Хонер». Лукаво улыбаясь, полковник протягивает ее мне. Чувствую себя неловко.
Филимонов: «Бери – бери! Твоя по праву». Сбоку иронично поглядывает военком Кретинин. Командир 16-го предложил мне поесть. Повар постарался и плотно покормил.
Прислонившись к дереву, почти сразу уснул. Сказалось физическое и нервное напряжение. Спал, кажется, недолго. Вскочил от взметнувшейся густой перестрелки. Рядом громкие возгласы командира пока: «Знамя, знамя спасайте!» Боевую святыню кто-то уложил в бричку, ездовой хлестнул по крупам лошадей, гикнул и бричка умчалась.
Оказалось, большая группа автоматчиков просочилась сквозь наши боевые порядки к КП. Командир, военком и начштаба громко и четко командуют. Немцев ликвидировали.
Так получилось, что в темноте и суматохе я отстал от 16-го полка. Пришлось пробираться самостоятельно. Войска отходили. Обгоняли машины с бойцами. На какую-то взяли.
87-я закрепилась на новом рубеже. После пребывания в 14 ОЗАД, где сдружился с военкомом – старшим политруком Марком Григорьевичем Остапчуком*, я опять прибыл в 16-й полк.
О многом переговорили в весьма доверительном плане с П.И.Филимоновым. Полковник делился: «Наша 87-я в «колбасе» Немцы на флангах далеко впереди. Если им удастся захлопнуть мешок, то вряд ли вырвемся».
Но тогда, командование армии, приказало срочно скрытно оставить позиции и в темпе отойти, оставив фашистских стратегов с носом.
Вероятно, предвкушая очередной успех в своих оперативны намерениях, противник подверг продолжительной огневой обработке с воздуха и земли оставленные нами позиции. Многие тонны смертоносного металла были изрыгнуты по пустым площадям.
Кураторы частей из подива всегда были в дивизии. Кроме 16-го требовалось бывать и в других частях, в т.ч. и в 283-м СП, которым командовал мой земляк полковник Порошенко (погиб на Днепре в августе 1941 г., в тяжкие дни боев у Окуниново), в ОЗАДе, разведбате, где военкомом был политрук Васильев (встречал его в декабре 1941-го, в резерве Политуправления ЮЗФ, в Воронеже, судьбы не знаю).
- На левобережье.
В дивизии неожиданно появилась строго засекреченная часть. На совещании в политотделе командир этой части – артиллерийский капитан сообщил, что по немцам будет нанесен мощный удар оружием, о котором они и не подозревают. Необходимо мол, разъяснить и предупредить в частях, чтобы они не пугались.
Вот я и прибыл в 16-й. Филимонов, Кретинин и начштаба Чиганов уже осведомлены. В ротах проведены беседы.
Неожиданно с тыла боевых позиций загрохотало. В сторону противника потянулись «языки» голубого пламени. И сразу же обозначились мощные разрывы в шахматном порядке. Залпы. Один, второй, третий. Над станом врага плотным облаком повисла клубящаяся земля и пыль в перемешку с дымом. (нагадаю – перше застосування реактивної артилерії по ворогу відбулось о 15:15 14.07.41, коли експериментальна батарея під командуванням капітана І.А.Фльорова нанесла удар по скупченню німецьких ешелонів на станції Орша. Цього ж дня о 16:45 був нанесений удар по переправі через річку Оршиця. Внаслідок другого удару вцілілі гітлерівці просто впали в ступор і були полонені радянськими військами без будь-якого супротиву – С.Я.)
Потом узнали: немцы, бросив траншеи, в ужасе бежали даже с соседних участков. В некоторых ротах бодро «нарезали» и некоторые наши бойцы. Не помогли беседы.
Немцы присмирели и некоторое время сделалось тихо. После огневого налета «катюш» над нашими позициями закружила «рама». Но от ракетчиков и след простыл.
Однажды узнаю, что командира 16-го полковника П.И.Филимонова и командира 96-го подполковника Е.И.Василенко отозвали в Москву (гвардии генерал-майор Василенко скончался в 1976 году, а о гибели полковника П.И.Филимонова в 1942 году довелось узнать лишь на встрече ветеранов в июне 1981 года). Вместо Филимонова командиром полка назначили комбата-3 капитана Стрелка, отважного офицера.
К тому времени на полках были капитаны, а комиссарами – политруки.. Больше всего сменилось комиссаров в 283-м. Последним, уже за Днепром был младший политрук Г.Г.Собко.
Все труднее было 87-й. Жестокие бои на Днепре. Погиб капитан Мышаченко. В бою у села Ошиток адъютант командира 283 сп Г.М.Грин и сержант М.И.Перец вынесли с поля боя смертельно раненого полковника Порошенко.
Многие кадровые воины дивизии, защищая Отечество, погибли в то грозное время. Ожесточенные бои на Десне, у Черниговского шоссе. Схватки с противником при отходе к Киеву.
Начало сентября. Во всей дивизии людей осталось не больше полнокровного полка.
Усталый плетусь «домой» лесом. Невдалеке между деревьями уже виднеется блиндаж подива. Со свистом снижаются снаряды. Едва успеваю упасть у могучего ствола, инстинктивно вжимаю голову в плечи, прикрываю ее руками.
Грохот разрыва тяжелого снаряда. Обдает тугой ударной волной. С дерева падают обрубленные ветки. Прямое попадание в блиндаж. Сильный и противный запах серы. Оседает пыль. Все разворочено. У походного столика растерзанное осколками тело.
Маленький, худенький младший политрук Матушевский, информатор подива, в кровищи, зрачки карих глаз затухают. Протяжный стон у входа. Скорчившийся от боли помначподива по комсомолу политрук Подлетный. В его голубых, всегда доброжелательных глазах, мука.
Узнает.
- Что с тобой?
- Нога…
Подняться не может. Помогаю ему выбраться. Обнаруживаю расползающееся кровавое пятно на колене. Чашечка коленного сустава снесена осколком.
Появляются санитары и Подлетного уносят (он до сих пор числится без вести пропавшим).
Откуда-то появляется машинистка Наташа и боец охраны, красивый парень в суконной пилотке. Бледные. Они были где-то рядом.
Подошел секретарь подива высокий, длиннолицый младший политрук Огурцов. Все растерянные, поникшие. Вероятно думали, как и я, подойди чуть раньше, и, наверное, не увидел бы этой трагедии.
Как же много довелось видеть и пережить смертей воинов 87-й! Их забыть невозможно. Это они, воины 87-й и 124-й в самую жестокую пору своими телами, своей кровью закладывали фундамент тогда еще очень далекой Победы, перемолотив в жестоких боях не одну тысячу гитлеровцев. Они навсегда останутся в моей памяти в первой шеренге – боевые побратимы 41-го, живые и павшие, ушедшие из жизни и без вести пропавшие.
Память всех бережно сохраняет:
Из 124-й – Сущий, Жиляков, Карцхия, Набоков, Лихограй, Зимбович, Тильк, Загорский, Юрко, Буров, Воронков, Фомин, Левашов, Орлов, Леонгард, Леонов, Алексейчук…
Из 87-й – Васильев, Яцына, Князев, Маевский, Крамар, Мазур, Анашкин, Филимонов, Порошенко, Безгубенко, Кретинин, Остапчук…
Память высвечивает многих в ту пору молодых. Строгого с глазами на выкате комдива Васильева, скромного труженика НШ майора Яцыну, белобрысого начальника связи полковника Князева, помощника комдива по МТО стройного и красивого одессита Маевского, самоуверенного оператора лейтенанта Антошина.
Из более чем 40 летней дали вырисовываются лихие комбаты.
Цыгановатый, аккуратнейший Мышаченко, ртутные характером, невысокие и внешне небрежные Бычков и Стрелок, рассудительный, основательный и храбрый начподив Крамар, инструктор подива Кляус. У Малина довелось прощаться с уходящим в свое безсмертие старшим воентехником подива Тараскиным, а позднее – со старшим инструктором подива круглолицым симпатягой Гололей…
Последние разрозненные очаги сопротивления воинов нашей дивизии у Бориспольского аэродрома, в пойме реки Трубеж, Барышевка, Березань, Борщи, Волошановка, Семеновка.
Сколько тогда наших их 87-й и 27-го корпуса погибло, захлебнувшись мутной, холодной водой Трубежа и своей кровью! Они навечно без вести пропавшие.
Мои боевые побратимы Вашкевич, Винда, Лазуренко, Лейферов, Крамар, Катасонов, Мазур, Анашин были учасниками и свидетелями тех трагических событий. Анашкин и Мазур погибли тогда у Барышевки.
С полковником А.Г.Катасоновым, в ту пору начальником артиллерии 87-й сд, мы вместе прошли страшнейшее в жизни испытание – пребывание в Семеновском лесу, блокированном немцами по всем правилам тактики. Более 70 тысяч военных и гражданских было там окружено. Блокированных фашисты методически истребляли массированным огнем с земли и воздуха. Но все мы, бойцы и офицеры, больные, раненные, изнуренные голодом, слабо вооруженные искали малейшие щели, вступали в отчаянные бои, гибли. В пору дождей и наступающих холодов пробиться в форме без тяжелого оружия, только с винтовками, автоматами, пистолетами, почти без боеприпасов сквозь толпу вражеских войск с полевой жандармерией не было никакой возможности. Вынуждены были переодеваться. Пробирались мелкими группами, а то и в одиночку.
Вначале шли втроем. Политотделцы И.Ефанов, Е.Винда и я. Потом Винда отстал, но к нам присоединились старший политрук М.Остапчук и отсекр 14 ОЗАД младший политрук М.Безгубенко.
В конце октября нам удалось переправиться через Северский Донец под огнем с обеих его берегов.
В Воронеж добрались в первых числах ноября.
Є.І.Шпаковський після виходу із оточення, листопад 1941 р.
Короткая проверка, и зачислены в резерв Политуправления ЮЗФ. Там доукомплектовывались 87-я и 124-я сд. Добивался возвращения в любую из этих дивизий. Не разрешили.
В декабре был назначен старшим политруком политотдела по работе среди войск противника в 1-ю отдельную мотострелковую бригаду.
Горько заканчивался 41-й. Но разгром немцев под Москвой будто ярким лучом осветил суровую действительность и вселил добрую надежду.
Но впереди еще было три с половиной года войны. Новые испытания, ранения, контузии поджидали меня где-то впереди. Летом 42-го наша бригада оказалась на острие танкового удара немцев. Ее полки стекали кровью в окружении. Опять выводил группу, раненный в голову, в форме, с оружием и документами. Новое назначение. Сталинградская битва, госпиталя. Возвращение в 6-ю гвардейскую армию. Курская дуга, начало освобождения Украины, операция «Багратион» и освобождение Белоруссии, Прибалтики и, наконец, долгожданная Победа!
Поліна Олексіївна та Євген Іванович Шпаковські, 1944 р.
Былое легло на страницы истории.
Почти каждый год бывая на местах былых сражений, мы, живые низко кланяемся братским могилам и памятникам, известным и неизвестным воинам, отстоявшим ЖИЗНЬ.
Товариші по зброї – Є.І.Шпаковський і М.І.Куцаєв, 1981 р.
14 ноября 1982 г.
Одесса
* Комиссар 14-го ОЗАД старший политрук Остапчук Марк Григорьевич после боев сентября 1941 вышел из окружения, воевал. Командир 481 сп 320 Енакиевской Коаснознаменной ордена Суворова сд, подполковник М.Г.Остпчук рсобенно отличился в боях в октября - декабря 1944 г. в Венгрии. За взятие г. Сегед был награджен орденом Красного Знамени. В бою в районе г. Будоерш был тяжело ранен, умер от ран 25.12.44. После войны перезахоронен на родине – в с.Чайковка Радомышльского р-на Житомирской обл. | 
