Зворыкин Александр Федорович

О ПРОШЛОМ И ДОРОГОМ

Зворикін О.Ф.

1.

Срочную службу я начал в сентябре 1938 года в 16 сп 87 сд, которая размещалась в лесном массиве возле станции Белокоровичи.

После карантина был зачислен курсантом полковой школы, которую окончил перед польской кампанией 1939 г. В то время мы размещались в лагере, недалеко от зимних квартир, в районе стадиона. После распределения вех курсантов по подразделениям полка и пополнения рот приписным складом 16 сентября наш полк выступил в сторону границы (район Городища).

Все считали, что это обычные тактические учения.

В тот же день вечером, уже в приграничной полосе нам объявили, что 17 сентября рано утром мы перейдем государственную границу с тем, чтобы взять под защиту Западную Украину, которую поляки бросили на произвол судьбы.

Ночью, подойдя вплотную к границе в боевых порядках, мы некоторое время молча лежали, а перед рассветом по установленному сигналу, преодолев проволочные заграждения, перешли границу. На левом фланге нашей роты вспыхнула ружейно-пулеметная перестрелка, а затем что-то загорелось  (граница проходила по лесу, видимость была ограниченной), но тут же все стихло.

Оказалось, что какое-то подразделение напало на польскую заставу – произошел краткосрочный бой.

После того, как мы преодолели лесной массив и оказались на открытой местности, командир полка приказал построиться в походные колонны и двигаться по дороге. Вперед была выслана разведка, и мы долго двигались, не встречая никакого сопротивления.

Под вечер, не помню какого дня, наш полк подошел к одной небольшой, но полноводной и быстрой речке (р.Стырь, если не изменяет память), где скопилось много войск и техники. Места не было, и переправлялись на пароме. Поздно вечером продвинулись примерно на 2-3 километра, получили приказ остановиться и принять меры предосторожности.

Слева на возвышенности виднелось какое-то село.

Одной нашей роте было приказано идти вперед по лощине в стороне от села. Командир этой роты лейтенант Хабас (память сохранила эту фамилию) проявил халатность – не выслал боевое охранение и не рассредоточил роту. Рота нарвалась на засаду и понесла большие потери. На следующий день всех погибших похоронили на кладбище села Рожище. Недалеко от села проходила оборона поляков. На следующий день прилетели наши бомбардировщики и нанесли бомбовый удар по польской обороне. После этого пошла в наступление наша пехота.

В этом бою участвовал и я, но уже в период преследования.

При последующем продвижении на запад беев не было. Шли днем и ночью, почти без отдыха, спали на ходу. Нам было объявлено, что граница будет установлена там, где произойдет встреча с немцами. Дошли до г.Хелм, где остановились на отдых.

Впоследствии пришлось отойти на восток за р.Буг и расположились в районе Устилуга, где некоторое время несли службу по охране границы. Отношение к нам местного населения было замечательное. Расположившихся по квартирам красноармейцев местные жители взяли почти полностью на пищевое довольствие, радушно угощали тем, чем были богаты. Мы не знали, куда девать выдаваемые нам по пайку продукты – хлеб сахар, крупы.

После того, как нас сменили пограничники, полк разместился в казармах Владимира-Волынского. До сих пор хорошо помню нашего командира полка полковника Филимонова, его голос, ровный и покойный. Из его рук в 1940 г. я получил нагрудный знак «Снайпер РККА», а осенью того же года за отличную боевую и тактическую подготовку мне одному из полка был предоставлен 15-суточный отпуск с выдачей 500 рублей денежного вознаграждения для поездки в Москву на парад войск 7 ноября.

Из нашей 87 сд этой чести были удостоены трое, а из 15 стрелкового корпуса – 15 человек.

Група бійців 15-го стрілецького корпусу в м.Москва, другий ліворуч сержант Зворикін

Осенью 1941 года должна была закончиться моя срочная служба, и я уже в душе настраивался вернуться в родное Подмосковье и заняться мирным трудом, но….

2.

Накануне войны вся наша 87 сд находилась в летних лагерях (урочище Когильно). Вечером 21 июня, в субботу, на лужайке смотрели кинофильм «Истребители», который закончился очень поздно, примерно в первом часу ночи, а рано утром, еще не совсем рассвело, мы были подняты по боевой тревоге. Слышны были разрывы бомб в городе, над нами летали фашистские самолеты.

Перед строем полковой школы ее начальник капитан Морозов объявил, что пограничники ведут бой с немцами, но пока неизвестно, провокация это или война, и приказал быстро получить боеприпасы и приготовиться к выступлению. Подавляющее большинство наших офицеров в субботу были отпущены к семьям в город и присоединились к нам по пути нашего движения в сторону границы. При движении по открытой местности нас обстреливали из пулеметов фашистские самолеты, но мы чуть ли не бегом шли в стороне от города, над которым стоял дым – что-то горело.

Прибыв на свой участок, заняли заранее подготовленные окопы и вступили в бой. Отступать пришлось на следующий день в обеденное время.

Пришлось снова проходить через свой лагерь.

С наступлением темноты от шальной пули погиб мой командир взвода лейтенант Коновалов. Это был смелый командир и душевный человек. Он умел в нужный момент личным примером увлечь тогда еще не обстрелянных бойцов на выполнение задания, действовал больше методами убеждения и личного показа. С ним меня связывали не только служебные, но и дружеские отношения.

В последующих боях в составе полка взводом пришлось командовать мне.

Многие события и имена стерлись из памяти за 40 с лишних лет.

Но войне, как на войне, пришлось быть во всяких переделках, терять друзей, товарищей, командиров, попадать под огонь своей артиллерии, действовать почти в полном окружении и т.д.

Вспоминаю такой эпизод. Мы стояли в обороне, на территории уже Киевской области. Был период относительного затишья. Мой взвод занимал позиции на стыке с соседней горно-стрелковой дивизией. Командир батальона, прибыв в расположение взвода, приказал усилить бдительность и вести усиленное наблюдение за противником. Оказалось, на участке нашего соседа немцы, вырезав боевое охранение, большой группой проникли в тыл.

Ждать пришлось не долго. Один из бойцов обратил мое внимание на группу немцев, двигавшуюся цепью к нашим позициям с тыла. Подготовив к бою свой ППШ, я с несколькими бойцами, скрываясь да деревьями и кустарниками, двинулся им на встречу. Мой оклик, видимо, был для немцев совершенно неожиданным. Они остановились в замешательстве.

Я приказал бросить оружие и поднять руки.

Послушно выполнили приказ. Отделение фрицев – 10 человек во главе с унтер-офицером при полном вооружении было пленено и отправлено в штаб батальона. Вскоре об этом стало известно и командованию полка.

В расположение взвода в сопровождении других командиров пришел полковник Филимонов и поблагодарил нас за умелые действия. Но, ознакомившись с расположением наших окопов, он резко отчитал командира батальона не за совсем грамотный выбор позиций.

Здесь хочется отдать должное большому боевому опыту нашего командира полка. Он не единожды выводил полк из казалось бы безвыходных положений. Его авторитет был высок. Он пользовался любовью и уважением красноармейцев и командиров.

А вот другой эпизод. Было это во время отхода нашей 87 сд за Днепр. Начальник штаба полка капитан Чиганов поставил мне задачу со своим взводом прикрывать отход подразделений и штаба полка.

Через полчаса, - сказал он, - здесь будут немцы. Примешь бой, задержишь противника на 1 час. Любой ценой.

Наскоро простившись, он направился к штабной машине.

В последний момент я спросил капитана, по какому маршруту двигаться и где искать полк после выполнения задания.

Начальник штаба с некоторым удивлением посмотрел на меня, но все, что нужно, показал на карте.

Взвод занял позицию на опушке леса. Вскоре показались немцы. Они двигались в походных колоннах. Одна из них шля прямо на нас. Когда немцы оказались в зоне прицельного огня, взвод по моей команде дал залп. Это заставило колонну развернуться в боевой порядок и открыть ответный огонь, от которого, к счастью, пострадали только деревья.

В завязавшемся бою нам помогали два лейтенанта с крупнокалиберным пулеметом, не знаю, какой судьбою здесь оказавшиеся. Мне удалось их убедить использовать пулемет, чтобы задержать немцев. Но, расстреляв все патроны, лейтенанты простились и ушли, ссылаясь на свою особую задачу.

По истечении часа мы снялись с позиций и, применяясь к местности, смогли оторваться оп противника.

Вскоре вышли к Днепру в район понтонных переправ, по которым шла техника.

Расчленив взвод на группы по 2-3 человека, я приказал переправляться по своей инициативе, но после этого собраться на указанном месте. На левом берегу мы столкнулись с заградотрядом. Старшего наряда пограничников удовлетворили мои объяснения и он показал мне район расположения 16 сп.

Вскоре на КП полка я докладывал капитану Чиганову о выполнении задания.

В начале сентября 1941 г., когда наш полк находился в обороне в районе разрушенного окуниновского моста, в одном из боев на левом берегу Днепра я был тяжело контужен и в бессознательном состоянии захвачен в плен.

Вскоре из лагеря военнопленных в Житомире мне удалось бежать. При этом захватил три винтовки и увел с собой около 20 человек. На следующий день встретил в лесу партизан и стал партизаном Житомирской партизанской дивизии им.Щорса под командованием Маликова. Вначале командовал взводом, а потом был заместителем командира роты.

Пришлось участвовать в боевых действиях в районе Ковеля, на Буге, недалеко от Владимира-Волынского. Партизанил до осени 1944 г., когда был направлен на работу в органы НКВД бывшей Дрогобичской области. Проработал до 1973 г. и вышел на пенсию по выслуге лет.

Совершенно случайно из газеты и сообщения по телевидению узнал о готовящейся встрече ветеранов во Владимире-Волынском и о том, что существует совет ветеранов 87 сд.

С огромной радостью я принял приглашение на эту встречу. И хотя мне не довелось встретить там никого из близких и знакомых мне однополчан, встреча оставила много впечатлений. Побывав в своем родном военном городке, как бы перенесся в предвоенное время, в мои молодые годы. Как мне было там все знакомо! И казарма, где я жил, и рядом штаб полка, где я не раз стоял на посту у полкового Знамени.

Уезжая на встречу во Владимир-Волынский, я надеялся повидать больше оставшихся в живых однополчан и нашего командира полковника Филимонова.

Но этого не случилось.

С болью в сердце я узнал о его гибели в 1942 году.

Ноябрь 1982 г.

г.Дрогобыч Львовской обл.