П`ятниця
29.03.2024
00:39
Форма входу
Категорії розділу
Історія бойового шляху 87-ї сд (1-го формування) [11]
Розповідь про бойовий шлях 87-ї стрілецької дивізії з моменту формування до вересня 1941 року
Персоналії 87-ї сд [7]
Публікації про 87-му сд та її бійців в засобах масової інформації.
Бойові дії 87-ї стрілецької дивізії в спогадах ветеранів [41]
Спогади ветеранів 87-ї сд, зібрані сином командира 16-го сп 87-ї сд Борисом Петровичем Филимоновим та із фондів музеїв Луцька, Володимира-Волинського, Устилуга
Від курсанта до комбата. "Лейтенантська" проза Миколи Івановича Куцаєва. [8]
Розповідь про курсантські роки та перші місяці боїв 1941 року колишнього командира 6-ї стрілецької роти 283-го сп 87-їсд М.І.Куцаєва, надані його сином М.М.Куцаєвим, м.Ростов-на-Дону.
Пошук
Наше опитування
Чи готувався СРСР до нападу на Німеччину у 1941 р.

Всього відповідей: 394
Друзі сайту
Статистика

Онлайн всього: 1
Гостей: 1
Користувачів: 0

Бої місцевого значення

Каталог статей

Головна » Статті » 87-ма стрілецька. У боях і походах » Бойові дії 87-ї стрілецької дивізії в спогадах ветеранів

ТАК ВОЕВАЛИ СВЯЗИСТЫ

Каргополов Михаил Гаврилович

радист  радиостанции 5-АК 14-го ОБС

 

ТАК ВОЕВАЛИ СВЯЗИСТЫ

 

 

М.Г.Каргаполов, фото 1940 і 1982 рр.

Наш 14-й ОБС и 43-й ОРБ с 15.03.1941 года находились в одном летнем лагере километрах в 15 – 16 от Владимира Волынского. Располагались в густом дубовом лесу, по окраинам которого было много орешника, и неподалеку небольшое озерцо, где часто купались.

21 июня 1941 года все командиры, как обычно на выходные дни, уехали к семьям на зимние квартиры, остались только начальник нашей школы капитан Кучеренко и дежурный по части лейтенант Куртипорох (командир радиовзвода).

Вечером посмотрели кинофильм «Сила воли», который нам особенно понравился. В 4-00 утра 22 июня услышали сигналы двух сирен. Тревога!

В нашей палатке находился помощник командира радиовзвода старший сержант Солодышев. Мы с ним первые вскочили с нар. Открыв брезентовый вход, в палатку вбежал дежурный по части и возбужденно, с большим волнением громко крикнул:

«Боевая тревога! В ружье!»

Выскочив из палатки, мы увидели много немецких тяжелых бомбардировщиков с черными крестами на крыльях, летящих на низкой высоте курсом на восток.

Волнению, негодованию, ненависти и жажды к отпору не было предела. Недалеко от лагеря проходило железнодорожное полотно и шоссейная дорога. По ним непрерывно били немецкие дальнобойные орудия. Многие снаряды разрывались и в нашем лагере. Под командованием капитана Кучеренко наш батальон связи быстро снялся, погрузившись на автомашины, которые у нас всегда стояли наготове.

На выезде из лагеря нас обстреляли с бреющего полета два немецких самолета. На большой скорости вырвались на шоссе и следовали в направлении Владимира-Волынского. Артиллерийский обстрел нашей колоны на все пути не прекращался. Две или три машины были повреждены, их взяли на буксир. Впереди колонны шел броневичок БА-20. На нем ехали капитан Курченко, шофер Погоничев и стрелок-радист. На подъезде к городу увидели много очагов пожаров и разрушений, особенно много на территории городка танковой бригады (41-й танковой дивизии – С.Я.), дислоцировавшейся на окраине города.

Прибыв в расположение дивизии, слушали выступление по радио народного комиссара по иностранным делам т.Молотова. После получения боевого оружия и нового обмундирования меня назначили радистом на радиостанция 5-АК. Она размещалась на полуторке. Кроме меня а рации было еще два радиста Кравацкий и Рудницкий, начальник ст.сержант Солодышев, шофер Кузнецов.

Расположились в саду возле ДКА, замаскировались, получили волны, позывные, и дублировали дивизионную радиостанцию. Через определенное время выходили на проверку связи со штабами корпуса и армии.

Всего только в двух сеансах наш начальник обменялся короткими шифровками – две принял и две передал.

Над городом часто появлялись немецкие самолеты. Они с низкой высоты вели прицельный обстрел. Были убитые и раненые. Гражданское население получило оружие, организовывалось в боевые группы. Готовилась эвакуация семей военнослужащих и населения.

С наступлением темноты вспыхнул пожар. Горело деревянное здание пекарни, стоявшее на возвышенном месте. Горело сильным ярким пламенем, освещая часть города. По приказу выехали из города и, проехав несколько километров, замаскировались в небольшом березняке. Связаться с вышестоящими штабами уже не смогли.

С наступлением рассвета над нами несколько раз появлялись фрицевские самолеты и обстреливали с бреющего полета. Заняли круговую оборону. Стреляли по самолетам из винтовок, у одного из них осекся мотор и он приземлился неподалеку нас. Три летчика покинули самолет и бросились бежать по высокому хлебному полю. Мы преследовали их. Вскоре за полем началось болото с мелким кустарником. Кроме нас, связистов, в погоне участвовало несколько пехотинцев. Опередив беглецов, мы взяли их в кольцо на краю болота. Стреляли без всякой команды, кто как. Хорошо, что друг друга не задели. Но один фриц из пистолета ранил двух пехотинцев. Этих негодяев, конечно, прикончили. Здесь откуда-то появилась босая, оборванная, в грязи и пепле ватага ребятишек 9-10 лет, не больше. Их было с десяток. Они отчаянно бегали, не обращая внимания на окровавленные ноги, руки, лица. Все с винтовками, а один, что побольше, с немецким автоматом. Куда-то стреляли, а здесь принялись сразу за убитых немцев.

Нашу машину разнесло прямым попаданием снаряда. И не только нашу. Оставшиеся силы батальона и многие бойцы из других подразделений под командой капитанов Кучеренко и Потапова, заняли оборону на удобном месте – лес, старые рвы, какие-то неглубокие канавки, где можно укрыться от обстрела. Прямо на нас шла немецкая пехота, а с обоих флангов били автоматчики. Мы с капитаном Кучеренко лежали рядом. Я с винтовкой, он с пистолетом. Возле нас пулеметный расчет из «Максима» умело вел прицельный огонь.

Пулеметчик громко выражал свою радость – смотрите, сколько гадов набил!

Действительно, немецких трупов было очень много. Вдруг пулеметчик поник. Его настигла пуля. Второй занял его место, а я ему помогал. Вскоре и этого убили. Мне пришлось занять место у пулемета, а капитан Кучеренко подавал ленты. Выпустили 3-4 ленты. Последняя заела, и тут мне обожгло позвоночник. Пуля прошла под ремень, не повредив кости, вторая навылет пробила левое плечо. Для такой обстановки ранение не опасное. А вот капитану Кучеренко досталось больше. Ему пуля пробила левую грудь. Его перевязали. Дальнейшую его судьбу я не знаю. Рядом с нами отважно вел бой лейтенант Тарасенко из нашего ОБС. Весь окровавленный, с большой открытой раной в животе он отчаянно продолжал командовать. Меня окликнул хорошо меня знавший командир отделения его взвода сержант Леонов и приказал следовать за ним.

Нужно было подавить пулемет противника. Рядовой Мартюхин следовал с нами, рядовой Башковой из семизарядной винтовки (очевидно СВТ – С.Я.) непрерывно вел огонь, многие бойцы ему помогали.

Мы смогли близко подобраться к немецкому пулемету, я первый бросил гранату, но пулемет не умолкал. Вторая граната, брошенная Леоновым, угодила точно. Пулемет замолк. Оба фашиста были убиты. Захватив немецкий пулемет, возвращаемся к взводу и здесь мне в левую сторону каски попала пуля, видимо выпущенная издалека. Пробив каску, она застряла в голове. Леонов ее тут же вытащил, перебинтовал голову, но кровь все же сочилась. Моя гимнастерка и брюки были изрядно окровавлены. Сержант мне сказал: «Ты счастливчик, будешь долго воевать!»

Эти слова я и до сего времени помню. Да и как их забыть!

Немцы прекратили атаку. Вечерело. С нашей высотки отчетливо было видно, что гадов уложено порядком, но и наши потери были велики. Подбирали убитых, раненых. Много было убито и ранено лошадей. Они неистово ржали, бились истекая кровью. Положение тяжелейшее. Но никаких жалоб не было. У всех отчаянная ярость, ненависть, злоба, готовность мстить.

Артиллерийские батареи, стрелковые роты и батальоны меняли позиции. Вместе с ними отходили и мы под покровом темноты.

24 июня в ясное, солнечное утро мы оказались в расположении штаба дивизии. Несколько раз меняли места, натыкались на противника. Во время одной из передышек мы (не так уж и много нас осталось) подошли к командиру дивизии. Высокий, плечистый, в генеральской фуражке с красным околышем, он был задумчив и молчалив. Подняв голову, он сказал, обращаясь к нам: «Да братцы, положение наше сейчас незавидное, но дивизия свою задачу выполнила. Больно за гибель многих наших товарищей. А вам, оставшимся в живых, большое спасибо».

Со мною рядом был старший политрук Бондарь из нашего 14 ОБС. Потрогал мое плечо и сказал: «Эх, Каргополов, как же это? Но ничего, держись. Мы еще повоюем».

С той поры я больше не видел комдива.

Исполняющий обязанности командира 14 ОБС капитан Караев в первый же день войны был ранен, его шофер М.И.Зыков на полуторке отвез в Луцк, в госпиталь.

После боев под Киевом я с тяжелым ранением оказался в госпитале в Иваново. Лечение продолжал более полугода. По излечению попал на Ленинградский фронт, где вторично был тяжело ранен и контужен. После 5-ти месячного лечения в госпитале – снова на фронт.

День Победы встретил в Германии, в Потсдаме.

 

10 декабря 1982 г.

г.Уяр, Красноярского края

Категорія: Бойові дії 87-ї стрілецької дивізії в спогадах ветеранів | Додав: voenkom (03.08.2014)
Переглядів: 717 | Рейтинг: 5.0/1
Всього коментарів: 0
Ім`я *:
Email *:
Код *: