Грин Григорий Михайлович,

командир зенитного пулеметного взвода, адъютант командира 283-го сп

РЯДОМ С ПОЛКОВНИКОМ ПОРОШЕНКО

В день начала войны 22 июня я прибыл в Киев, возвращаясь из отпуска. В этот же день добрался до Ковеля, а оттуда вместе с другими отпускниками пытался добраться в свой полк, но безуспешно. Я попал в Луцк, где мне с установкой счетверенных зенитных пулеметов поручили охранять мост от налетов вражеской авиации. После отхода наших частей, он был взорван и мы двинулись в северном направлении и, где-то там присоединились к своему полку.

Запомнились несколько эпизодов из боевых действий нашего 283 сп в тот тяжелый период.

Мы стояли в лесу, наша оборона проходила по опушке, и мы наблюдали движение по расе немецких войск. Полковник Порошенко дал мне задание с пулеметом воздушного охлаждения занять позиции на небольшой возвышенности между лесом и трассой и при необходимости открыть огонь.

Через некоторое время немцы пошли на нас. В моем распоряжении было два курсанта полковой школы.

Когда немцы подошли на расстояние 80 – 100 метров, я дал команду открыть огонь, но пулемет отказал. Мы открыли огонь из винтовок. Я уложил офицера, в это время наши пошли в контратаку и завязалась рукопашная схватка. Бой был коротким, много фрицев осталось лежать там навсегда, а нескольких взяли в плен.

Одного курсанта с неисправным пулеметом я отправил на КП полка, а сам с политруком и другим курсантом отошли на позиции 1-го батальона. Уже темнело, а на позиции не было ни одно командира. Я принял командование на себя. Прошла ночь. Утром мы начали отход в соответствии с приказанием командира полка. О своих действиях я доложил лично полковнику Порошенко, и он мою инициативу одобрил. Как впоследствии я узнал, наш пулемет не сработал из-за сломанного бойка.

Был у нас один лейтенант – человек изумительной храбрости. К сожалению, фамилию его я не помню. Но творил он чудеса. Когда нужно было добыть «языка» - это был незаменимый человек.

В районе Радомышля этому лейтенанту было дано задание захватить «языка». Мост через реку Тетерев, ведущий в город, был сожжен. А разведчики, во главе с лейтенантом, действуя на стороне, занятой немцами, взяли двух пленных и возвращались с задания. При переправе через реку они были обстреляны и наш лейтенант был ранен в живот. Но задание было выполнено.

Утром мы контратаковали и снова заняли Радомышль. Много было интересных моментов на пивзаводе. Там мы уничтожили  большое количество фрицев, но к вечеру все же пришлось нам Радомышль оставить.

Закрепились на рубеже ст.Песковка, помниться там был стеклозавод. Мы заняли оборону в лесу, из деревьев сделали завалы, на ветках поваленных деревьев повесили консервные банки, в них насыпали камней, гаек, кое-где поставили мины.

Однажды немцы прорвали оборону одного из батальонов и двинулись прямо на КП полка. Полковник Порошенко с ручным пулеметом в руках повел нас в контратаку. Положение было восстановлено. Много немецких солдат и офицеров СС нашли себе могилы на рубеже нашей обороны под Песковкой.

Мы с помощником начальника штаба (фамилию его не помню, он был в звании лейтенанта) действуя гранатами, уничтожил три минометных расчета. К этому времени я был ранен в голову, но из санбата сбежал и полковник оставил меня при себе адьютантом.

Вспоминается такой эпизод на рубеже Малина. Мы стояли в обороне, немецкая авиация «обрабатывала» нас. Одна из бомб упала вблизи вагона с водкой. Взрывной волной разбросало бутылки с водкой по большой площади. Пришлось потом эту водку собирать, много бутылок было найдено в наших окопах «припрятанных».

За бои на рубеже Песковки я был представлен к ордену Красной Звезды, но так награду и не получил. Но о том, что в дивизии на меня представление награды утвердили, я узнал в последствии, когда лежал в госпитале в станице Белореченской на Кубани вместе с товарищами Яцыной (врио начальника штаба дивизии) и Казанцевым – начальником разведки дивизии.

Было еще много тяжелых боев. Мы отходили, но немцу наносили ощутимые удары, несмотря на то, что тяжелого вооружения у нас, можно сказать, не было.

Несли и мы тяжелые потери, особенно от немецкой авиации, которая в то время безраздельно господствовала в воздухе.

В районе Окуниново перед дивизией была поставлена непосильная задача – ликвидировать сильный немецкий плацдарм на левом берегу Днепра. Наши стрелковые полки к тому времени были сильно обескровлены, артиллерии в дивизии вообще не было. В одном из боев в районе Окуниново был тяжело ранен в область живота полковник Порошенко. Это случилось примерно 23-25 августа. Мы его вытащили из-под обстрела, в лес и его отвезли в Киев.

27 августа меня вызвал в себе на КП командир дивизии полковник Васильев Н.И. и сказал, чтобы я ждал машину, которая меня должна была отвезти в Киев, в госпиталь попрощаться с полковником Порошенко. Это была его просьба. Он меня уважал и называл «сынок». Но через некоторое время прибежал лейтенант Казанцев и еще один командир из 16 полка. Они сообщали, что только что подожгли немецкий танк и предложили мне пойти вместе с ними для дальнейших действий. В стычке с немцами я получил тяжелое ранение в ногу. С поля боя меня вынес лейтенант Казанцев, но попрощаться с полковником Порошенко из-за этого ранения мне не пришлось. 40 лет прошло с той поры, н не могу себе простить этого. Война есть война! Нужно было помогать товарищам в тяжелые минуты боя.

Август, 1982 г.

г.Днепропетровск