Четвер
28.03.2024
19:39
Форма входу
Категорії розділу
Історія бойового шляху 87-ї сд (1-го формування) [11]
Розповідь про бойовий шлях 87-ї стрілецької дивізії з моменту формування до вересня 1941 року
Персоналії 87-ї сд [7]
Публікації про 87-му сд та її бійців в засобах масової інформації.
Бойові дії 87-ї стрілецької дивізії в спогадах ветеранів [41]
Спогади ветеранів 87-ї сд, зібрані сином командира 16-го сп 87-ї сд Борисом Петровичем Филимоновим та із фондів музеїв Луцька, Володимира-Волинського, Устилуга
Від курсанта до комбата. "Лейтенантська" проза Миколи Івановича Куцаєва. [8]
Розповідь про курсантські роки та перші місяці боїв 1941 року колишнього командира 6-ї стрілецької роти 283-го сп 87-їсд М.І.Куцаєва, надані його сином М.М.Куцаєвим, м.Ростов-на-Дону.
Пошук
Наше опитування
Чи готувався СРСР до нападу на Німеччину у 1941 р.

Всього відповідей: 394
Друзі сайту
Статистика

Онлайн всього: 1
Гостей: 1
Користувачів: 0

Бої місцевого значення

Каталог статей

Головна » Статті » 87-ма стрілецька. У боях і походах » Бойові дії 87-ї стрілецької дивізії в спогадах ветеранів

Перед войной и на войне

Решетцов Иван Федорович,

бывший военфельдшер 3-го батальона 16 сп 87 сд

 

ПЕРЕД ВОЙНОЙ И НА ВОЙНЕ

 

І

После окончания Кировоградской фельдшерско-акушерской школы летом 1938 года я был призван в ряды Красной Армии и направлен горвоенкоматом на станцию Белокоровичи, что на Житомирщине.

До этого мне не приходилось ездить на такие дальние расстояния, и поэтому немного оробел, когда получил проездные документы. С некоторыми приключениями я добрался до станции назначения.

Утром 16 июля мы с товарищем по учебе Петей Верко сошли с поезда, но где находится наша часть, куда идти – не знали. На наше счастье попался на встречу военный. Подошли к нему, показали свои документы, попросили помочь разыскать часть. Он внимательно нас осмотрел, взглянул на наши пакеты и сказал: «Видите белое здание? Идите туда». Идти по булыжной мостовой пришлось долго. Солнце уже поднялось, стало жарко. Наконец подошли к двухэтажному кирпичному зданию, как выяснилось, это был штаб 87 стрелковой дивизии.

Здесь один старший лейтенант, ознакомившись с моими документами и побеседовав, сказал, что я буду служить в 16-м стрелковом полку. Здесь мы с Петей Верко, которого направили в батальон связи, получили обмундирование.

Меня предупредили, что я должен пройти курс молодого бойца и принять присягу. По окончанию 4-х месячного курса молодого бойца мне было присвоено звание военфельдшера и приказано прикрепить на петлицы по два кубика.

Приказом по полку я был назначен военфельдшером в отдельную пулеметную роту, которая располагалось в селе Кривотино. Это была вполне самостоятельная работа. Приходилось принимать больных красноармейцев, контролировать работу пищеблока, прачечной, бывать на стрельбищах.

Здесь, в Кривотино, я принял присягу. Это меня еще больше подстегнуло быть дисциплинированным и бдительным, изучить азы военного дела, бесприкословно выполнять уставы.

Вскоре меня перевели в полковую санчасть, я вернулся в Белокоровичи и был в подчинении у начальника санслужбы полка военврача Неустроева, а должность в пулеметной роте передал своему однокашнику Дивиченко Григорию Ивановичу.

В средине сентября 1939 года наш полк частенько стали посещать работники штаба дивизии, в том числе командир дивизии Матыкин.

Вечером 16 сентября полк был поднят по тревоге и через леса выступил в неизвестном направлении. На рассвете подошли к Городище и здесь нам объявили, что получен приказ о переходе государственной границы с тем, чтобы взять под защиту жизнь и имущество братьев – украинцев.

В 6.00 утра 17 сентября 1939 г. Наша дивизия перешла бывшую границу с Польшей. Начался освободительный поход. Население встречало нас радостно. В районе села Сокаль, что севернее Луцка (имеется ввиду село Сокол современного Рожищенского района Волынской области – С.Я.) нашему полку пришлось принять бой с частями польской армии. Это было примерно 21 сентября. Бой длился почти весь день. Во время боя я находился в распоряжении комбата – 3, который вел своих бойцов в атаку на позиции поляков по открытой местности. В этом бою нам хорошо помогли артиллеристы.

Мне пришлось хорошенько поработать, т.к. было много раненных. После небольшой передышки полк двинулся дальше на запад, вышел на шоссе Владимир-Волынский – Луцк, форсировал Западный Буг и продвигался в направлении Люблина.

На пути встречали разбитые польские части и подразделения. Мы их обезоруживали и после проверки отпускали по домам. Выйдя на рубеж примерно 100 км. Западнее г.Хелм, получили приказ вернуться назад. Вышли на восточный берег Буга в районе Любомля, где до ноября охраняли новую границу.

После того, как передали свой участок пограничникам, расположились во Владимире-Волынском.

Здесь, на границе я впервые увидел нашего командира полка полковника Филимонова. Видно было, что он крепко устал, но бодрости не терял, всегда в кругу бойцов рассказывает что-то веселое, шуточное и бойцы веселеют.

Однажды на Буге подошел полковник к бойцам. Дело было в ноябре. Спрашивает: «Ну что, ребята, замерзли?»

Один из бойцов в ответ:

- А как, Вы, товарищ полковник?

- Есть немного, - ответил командир полка. – Вот если проплыть по Бугу километров десять, то, наверное, согрелся бы.

Все рассмеялись и стали играть в «толкача», разогревать один другого. В этом наравне с другими участвовал и полковник. Затем сел на коня и уехал. А красноармейцам было приятно, что с ними разогревался сам командир полка.

Недолго пришлось передохнуть нашим бойцам. На северных границах нашей Родины вспыхнул конфликт с белофиннами. Под покровом холодной январской ночи 1940 года эшелоны 87 сд разгружались в Петрозавдске и по-батальонно походным маршем направлялись к фронту.

Шли по ночам. Крепкий мороз. Снег скрипел под ногами. Нашему 16 стрелковому полку пришлось действовать на участке в районе озера Суо-Ярви, сильно укрепленном белофиннами.

Бои были тяжелыми, потери ощутимыми. Раненых выносили прямо на батальонный пункт медпомощи (БПМ), где мы с военврачом Сулейманлы оказывали им первую помощь, а затем эвакуировали на полковой пункт медпомощи.

Начальником санслужбы полка в то время был военврач Титченко. Когда нашему батальону прислали бронированные колпаки, дело пошло лучше и наши бойцы под их защитой стали уверенно продвигаться вперед.

Я находился в 3-м батальоне, которым командовал капитан Стрельцов.

Однажды, в прекрасный морозный день к нам на БПМ пришел полковник Филимонов вместе с комбатом. Интересовались, как у нас идут дела, есть ли запас перевязочного материала. Военврач Сулейманлы подробно доложил обстановку и попросил командира полка, чтобы ППМ брал эвакуацию раненых на себя, т.к. мы своим транспортом это не могли обеспечить.

Командир полка пообещал, и слово с делом у него не расходилось. Уже к вечеру прибыл транспорт из санчасти полка.

После заключения перемирия нас автотранспортом отвезли в сторону Волхова, где прошли санобработку, погрузились в эшелоны и через несколько дней прибыли во Владимир-Волынский. Началась мирная жизнь, продолжавшаяся до 22 июня 1941 года.

 

2

На рассвете 22 июня 1941 года немцы начали артиллерийский обстрел военных городков и лагерей 87 сд, 41 тд, частей укрепрайона и пограничных застав.

После первого огневого налета я прибежал в расположение полка на зимних квартирах. Дежурный сообщил, что полк на подходе и будет занимать участок в районе сел Стенжаричи, Залужье, Пятыдни. К полудню 22 июня немцы на участке полка были остановлены.

Гражданские учреждения города оказывали нам помощь в деле эвакуации раненых. Помню такой случай. Во время боя ко мне подбегает молодой человек в гражданской одежде и с санитарной сумкой. Представляется – санитар Миша из городской больницы, прибыл с машиной для эвакуации раненых. У нас на БПМ было несколько раненых. Погрузили их на машину и отправили в тыл.

Наши батальоны отражали атаку за атакой, но к вечеру 23 июня пришлось оставить занимаемые рубежи ввиду недостатка боеприпасов и прорыва немцев на флангах.

Больно и стыдно было смотреть в глаза женщин и стариков. При отходе я оказался в городе, который горел и был окутан дымом.

Оставив Владимир-Волынский, остатки нашего 3-го батальона сосредоточились в селе Гнойно. Там я увидел нашего командира полка полковника Филимонова, замполита Кретинина, начальника санслужбы Котенко. Уставшие, осунувшиеся, печально смотрели они на остатки полка, в течении полутора суток сдерживавшего натиск превосходящих сил врага.

Образ командира полка память хранит по сей день. Не богатырского сложения, но волевой, требовательный, храбрый командир, быстрый в решениях, человек слова и дела. В бою за село Пятыдни немцы вклинились в нашу оборону, что грозило окружением 1-му батальону. Комполка сам возглавил контратаку и положение на участке 1-го батальона было восстановлено.

Для всей нашей армии и в частности для нас, медработников, начавшаяся война явилась суровым испытанием. Отходя из села Гнойно в направлении Луцка через село Хворостов, наш полк на рубеже между селами Хворостов и Яковичи принял бой с наседавшими немцами. Потери с обеих сторон были значительными, но участок дороги Владимир-Волынский  - Луцк мы удержали.

Глядя в перерывах между боями на наших бойцов, жадно затягивающихся махоркой, я восхищался их стойкостью и героизмом. Какую же колоссальную нагрузку физическую и моральную они несли с первых же часов войны! Не всегда вовремя накормленные, на строгом лимите боеприпасов, утомленные длительными маршами, под непрерывными бомбежками и артобстрелами, они честно выполняли свой воинский долг, стойко сражались и часто гибли, но без приказа не отходили.

Мне, как медработнику, не часто приходилось браться за оружие, поскольку моей обязанностью  было оказание первой помощи раненым, вынесение их с поля боя с оружием, проведение медицинской разведки местности и противоэпидемических мероприятий во взводах и ротах батальона.

Непосредственными моими помощниками в этом деле были санинструкторы и санитары.

Бои под Владимиром-Волынским разлучили меня с моим другом и товарищем –военфельдшером 2-го батальона Вовченко Семеном Степановичем.

Військфельдшери 3-го і 2-го стрілецьких батальйонів 16-го СП

І.Ф.Решетцов та С.С.Вовченко, 1941 рік

Батальоны полка с боями отходили до Коростеня, который к нашему подходу подвергался ожесточенным бомбардировкам. Были большие разрушения в районе ж.д.вокзала – разрушено ж.д. полотно, разбиты вагоны и паровозы, много воронок от разрывов авиабомб вдоль ж.д. полотна. Весь город окутан дымом. Жителей не видно.

В нескольких километрах от Коростеня мы сосредоточились в лесу и получили небольшую передышку.

Здесь получили пополнение и восполнили потери в технике и вооружении.

Затем снова бои у Малина, участие в контрударе наших войск в районе Радомышля с целью перерезать Житомирское шоссе и коммуникации противника, вышедшего уже на подступы к Киеву. Контрудар завершить не удалось. Слишком уж неравными были силы.

В период боев в районе Радомышля я последний раз видел нашего командира полка. Он был впереди, ехал на белом коне.

В разгаре одного из боев в момент оказания помощи раненым под сильным минометным обстрелом, я получил тяжелое ранение в голову. Военфельдшер Миша Осипов с бойцами вынес меня с поля боя. На ППМ, где был начальник санслужбы полка военврач 3-го ранга Котенко и комиссар полка Кретинин, мне сделали перебинтовку и в числе других раненых погрузили в машину и отвезли в медсанбат в Малин.

Так я расстался со своим батальоном, в котором начал службу, участвовал в походе в Западную Украину и в боях в Финляндии.

Из Малина уже по железной дороге нас отвезли в Овруч, в госпиталь, где мне была сделана сложная операция опытным хирургом, фамилию которого, к сожалению, не могу вспомнить. После операции я на длительное время потерял сознание. Это привело в заблуждение моих спасителей. Видимо, меня сочли умершим или безнадежным и перенесли в соответственное помещение.

Но молодой, крепкий организм не сдался. Сознание вернулось. Я почувствовал холод. Кое-как сполз с носилок, на которых лежал, и пополз на свет к двери.

Когда мне с большим трудом удалось выползти в коридор, увидевшая меня санитарка испугалась и убежала. Но, через несколько минут пришли врачи и унесли меня в палату.

«Что, браток, вернулся с того света?» - мрачно шутили мои соседи по палате.

На следующий день меня и других тяжелораненых отправили дальше в тыл. Лежа в кузове открытой машины я увидел шлейф черного дыма в небе и понял, что это горел сбитый стервятник, который, однако, успел сбросить бомбы – город горел и были слышны взрывы.

Отвезли нас по железной дороге в Пирятин и разместили в палатах госпиталя. Медработники и в Овруче, и в Пирятине проявляли к нам чуткость, внимание, заботу.

Через непродолжительное время – снова подготовка к эвакуации.

В Ровеньки Ворошиловградской области наш поезд подкатил на рассвете. Несмотря на ранний час, жители города пришли нас встречать. Долгое время пришлось мне пролежать в Ровеньках и здесь услышать горькую весть о том, что мой родной Кировоград, где прошло мое детство, где учился и жили родные, оставлен нашими войсками. Эта весть, конечно же, не способствовала улучшению моего здоровья, которое и без того было тяжелым.

Я был прикован к постели, левые конечности бездействовали. От долгого лежания началась атрофия мышц левой ноги. По указанию профессора Багдасарьяна меня начали учить ходить. Это делалось при помощи двух санитаров в палате, затем стали выходить в коридор. Эта учеба стоила больших трудов и для меня, и для санитарок. При каждом сеансе с меня сходило сорок потов. Но дело, хоть и медленно, но продвигалось. Я уже стал на костыли. Таким образом, в Ровеньках я вторично научился ходить в помощью санитарок. Огромное им спасибо.

Под натиском превосходящих сил врага наши части вынуждены были отходить и поэтому нас, раненых, отправляли все дальше и дальше в тыл. Из Ровеньков перевезли в Ворошиловград, затем в Каменское и, наконец, в Пятигорск. При проезде от вокзала к госпиталю, который был развернут в одном из многочисленных санаториев этого курорта, я видел как трогательно и торжественно встречали жители Пятигорска, еще не изведавшие «прелестей» войны, своих защитников, выполнивших свой долг перед Родиной и народом.

По обе стороны центральной улицы сплошной стеной стояли люди с букетами живых цветов. Цветы вручались в руки раненым, совали в окна санитарных машин, цветами была усеяна вся улицы.

Наш госпиталь находился у подножья горы Мащук. Душевное отношение местных жителей, забота врачей, сестер, санитарок, целебный климат и превосходная солнечная погода сказывались благотворно. Я почувствовал уверенность в выздоровлении.

Однажды во время посещения театра я случайно столкнулся у входа в зрительный зал со своим товарищем и другом, сослуживцем по 16 сп 87 сд военфельдшером Вовченко С.С. К тому же мы были с ним земляками. К моменту нашей встречи я уже начал ходить, или лучше сказать, двигаться самостоятельно. Мы оба обрадовались этой встрече и наша дружба, скрепленная тяготами и лишениями войны, продолжается по сей день.

Из Пятигорска нас отправили поездом в Баку. С вокзала на автомобилях привезли в порт и погрузили на теплоход «Багиров». Салоны и каюты этого первоклассного корабля были предоставлены раненым.  Почти весь путь от Баку д Красноводска я находился на палубе, любовался голубизной вод Каспийского моря. Наконец Красноводск и конечный пункт назначения Ашхабад.

Было отрадно отметить порядок и необходимые меры предосторожности на пути нашего следования.

Зенитчики зорко охраняли среднеазиатское небо, соблюдалась светомаскировка.

В Ашхабаде сотрудники госпиталя, эвакуированного из Днепропетровска, встретили нас теплом и пониманием. Несмотря на то, что за окном стояла хотя и среднеазиатская, но зима, солнечный Ашхабад согревал нас отношением местных жителей.

Вот когда пришлось понять и ощутить то, что называется дружбой народов. Жители Ашхабада не щадили своих сил, производя на заводах и фабриках необходимую фронту продукцию, и в то же время находили возможность навещать раненых, проявить к ним внимание и чуткость, подбодрить, отвлечь от мрачных мыслей, внести оживление в однообразный госпитальный быт.

Мы, воины находившиеся на излечении в госпиталях, жадно ловили все вести, приходившие с фронта, с горечью воспринимали наши временные неудачи. Но какой радостью отозвалась в наших сердцах первая большая победа под Москвой!

Однажды в нашу госпитальную палату пришли незнакомые люди. Это были работники соцобеспечения. Оказывается мне была уже установлена группа инвалидности. Тяжело было осознавать себя инвалидом в 23 года. На следующий день мне принесли документы о выписке и я уехал в понравившийся мне Пятигорск, поскольку мой родной Кировоград был под ярмом оккупации.

В Пятигорске меня определили в дом инвалидов, в котором было много искалеченных войной людей, и хотя мы были полностью на государственном обеспечении, чувствовалось, что в нашей жизни чего-то не хватает. После трехмесячного пребывания в доме инвалидов я, как и другие, завербовался на работу на комбинате оборонного значения в поселке Тырныауз, у подножья Эльбруса.

Работал там в военизированной охране (ВОХР). По окончании отпуска, предоставленного мне Ашхабадским госпиталем, я прошел медицинскую комиссию в Нальчикском военкомате. Меня призвали на воинскую службу и направили в распоряжение штаба СКВО.

Зустріч бойових друзів: М.А.Драголюбов, С.С.Вовченко, І.Ф.Решетцов

Володимир-Волинський, 22 червня 1981 р.

 

Ноябрь 1982 г.

г. Кировоград

 

Іван Федорович Решетцов згодом воював у складі 684-го стрілецького полку 409-ї стрілецької дивізії (45-та армія Північно-Кавказького фронту). В роки війни тричі був поранений – 18.07.41 (важке), 18.01.43 та 21.03.43 (легкі). Після лікування в госпіталі 24.06.43 був комісований. Після визволення Волині повернувся до Володимира-Волинського, де працював фельдшером у міській поліклініці. За поданням Володимир-Волинського міськвійськкомату від 25.12.45 в 1946 році за бої червня-липня 1941 року був удостоєний медалі «За відвагу».

Категорія: Бойові дії 87-ї стрілецької дивізії в спогадах ветеранів | Додав: voenkom (02.08.2014)
Переглядів: 757 | Рейтинг: 5.0/1
Всього коментарів: 0
Ім`я *:
Email *:
Код *: