Из письма Донезо Василия Ефремовича, 1913 г.р.

Донезо В.Є., фото 1941 р.

Служил в 212-м гап. Дислокация – с.Верба. Жил в Владимире- Волынском возле кирхи. В конце апреля 1941 был откомандирован в Устилуг з группой разведки, связи и вычислителей для веления наблюдения за немецкой стороной. Лейтенант, ком группы. Каждый вечер в штаб  – доклад о результатах наблюдения генерал-майору Матыкину.

21 июня просил разрешения остаться во Владимире – Матыкин не разрешил) находился в Устилуге. 22 июня застало в наблюдательном блиндаже (400 м от Буга в близости до КСП).  Накануне вечером отправился из района НП в Устилуг посмотреть кино «Чапаев», выпить бокал пива. Зашел на заставу, взял пропуск.

Пришел в город. Я заметил много новых командиров в звании мл л-т и л-т. Молодые, здоровые хлопцы и вели себя не так, как подобает командиру нашей армии. Я, понимая свой долг, сразу начал записывать наблюдения в городе. Зашел на почту, чтобы позвонить в штаб дивизии, телефон не работал, в погранзаставе также не работал телефон. Света в городе не было, в общем Устилуг был отрезан от В-Волынска. В Устилуге хорошо было заметно, что приближается что-то неважное. Эти молодые командиры, которые появились в городе сильно били милицию, а милиция не могла сообщить в В-Волынск так как связь была обрезана…. Я зашел на заставу, где так же было не все спокойно, дежурные были очень возбуждены. Взял, что нужно и ушел на пункт наблюдения. Это было в 11 часов вечера….По прибытии на пункт наблюдения мне об обстановке доложил мой заместитель Сергей Прощелыкин. (Днем наблюдение велось с блиндажа, ночью выходили к реке.)… В 3 часа ночи начало светать и мы зашли в блиндаж. 21 числа днем особого оживления на немецкой стороне не наблюдалось, но в вечера и ночью наблюдалось очень большое оживление и движение машин, хотя они двигались без света. За ночь был заполнен журнал разведки полностью. Я решил вести данные разведки утром 22 июня, но такому не суждено было осуществиться. В половине 4-го часа ночи на немецкой стороне был звук сигнала – мычание коровы или бугая три раза, это по-видимому был сигнал для форсирования Буга немецкими войсками.

Мои разведчики и вычислители к этому времени спали, я им разрешил поспать, так как утром собирался везти данные в штаб дивизии. Вдруг в блиндаже стала осыпаться земля, я посмотрел в амбразуру – наш берег горел от большого количества разорвавшихся бризантных снарядов. Враг был по площадям. Я спокойно дал команду «Подъем». Бойцы повсхватывались. Я сказал: «Война, собрать приборы, взять оружие и выходить…» Я выходил из блиндажа последним. Только мы вышли с блиндажа и залегли у речки, как фугасный снаряд попал в блиндаж – только бревна наката полетели в стороны. Летал самолет на бреющем полете и разбрасывал дымовые шашки. За дымовой завесой наступала немецкая пехота. Я одного разведчика послал в основное ядро ( находилось примерно в 1 км на восток – С.Я.) за подкреплением и боеприпасами, а сам с 5 бойцами сдерживал наступление немцев, а их было около батальона. Держались мы до 7-8 часов утра. Два человека были убиты, 1 ранен. Осталось нас двое и ручной пулемет, с которого косил немецкие ряды отважный пулеметчик Перегуда, а потом мой помощник Прощелыкин. Патроны кончились, диски кончились. Я дал приказ отходить до основной группы. По пути отхода нашли труп нашего посыльного Березина и все при нем было – вероятно был убит с самолета. Самолет летал над самой землей, нижняя часть самолета была вероятно бронированная – пули ее не пробивали.

Когда мы подошли к домику, где стояли машины с имуществом и боеприпасами, то дом горел, а сарай, где стояли машины, уже догорал. Одна машина з боеприпасами сгорела, а другую, с продуктами, выгнали, но водитель был убит. Да и вообще с группы, не помню точно, то ли 35-45 человек, осталось 10 человек, из них половина была ранена и обгоревшая. Я сел за руль, хотя мало что понимал в управлении машины. На машину загрузили раненых и остатки имущества. Отьехали с километр как немецкий самолет поджег нашу машину. Кого успели – выхватили с машины. Стали отходить до моста через Лугу, где встретили подразделения нашего 212-го гап. На мост идти было нельзя – он обстреливался снайпером, который находился на чердаке дома слева от моста на расстоянии до 100 метров. Полковник Катасонов (командир 212-го гап) из-за речки крикнул мне: «В домике снайпер немецкий!» Мы окружили домик и обезвредили снайпера. Он был в форме нашего лейтенанта. Потом мне полковник сказал: задание снайпера стрелять наших командиров…. Принимали ли участие в боях работники райкома и райисполком? Да гражданские были. Когда мы вели бои в районе моста через р. Луга, но вскоре их   отозвали, вероятно в штаб дивизии на распределение. Когда мы уже отходили правее В-Волынска на с. Верба, то гражданских лиц я не замечал. В с. Верба мы сдерживали наступление немцев целые сутки. В боях полегло много наших, но еще больше немцев, ведь они наступали. Потом был отход по пути: Турийск, Ковель, Повурск, Сарны, Олевск, Новоград-Волынск, Коростень, Малын, Чернигов, Полтава, Харьков. Все время отходили с боями в арьергарде, т.е прикрывали отход наших войск. А теперь представьте себе, что осталось от нашей 87 сд?

Донезо Василь Єфремович, 1913 р.н. в червні 1941 р. лейтенант, командир зводу 212-го гап. У серпні 1939 приймав участь в бойових дія на р.Халхін-Гол у складі частин армії МНР ( був військовим радником у 1938-1939 рр). У вересні 1941 портапив у полон. У 1945 був звільнений радянськими військами. Після війни проживав у м Черняховськ. Житомирської області..