Из писем Абрамова М.В. полковнику в отставке П.У.Диденко
В прошлом письме я поверхностно Вам писал о себе. Вы просили описать подробно какие нибудь события и мое личное участие в боях за Киев. Начну все по порядку.
Война меня застала в г. Владимир-Волынском 22 июня 1941г. В 4 часа утра. Наша 87 с.д. находилась в летних лагерях в Кольгино, где и располагался мой 283 с/полк. Я тогда был курсантом полковой школы 283 сп.
В 4 часа утра полк был поднят по боевой тревоге и в боевом порядке был направлен к границе, в район Буга на укрепрайон. С ходу заняли оборону. Когда мы подошли к границе, наши пограничники в неравном бою сдерживали махину фашистских войск, не давая возможности перейти Буг. Вступили и мы с ними в бой. На нас он обрушил все виды своих войск в составе пехоты с артиллерией, минометами при поддержке множества танков, а так же авиации. С нашей стороны началось упорное сопротивление. Наши артиллеристы, действительно, хорошо вели огонь по врагу. Каждый участок земли, за короткое время, по несколько раз переходил из рук в руки. В неравном бою погибло много командиров и бойцов кадрового состава. Командиры, участники боев Халкин-Гола и Финских боев, показывали нам пример отваги и героизма. Такие как старший политрук нашей полковой школы Асаев, начальник полковой школы старший лейтенант Жмайло, капитаны Морозов и Двоенос, многие другие. На их примере, мы молодые воины также проявляли стойкость.
На Буге началось сражение, память о котором долго будет жить в народе. Первый бой показал, что эта война не будет легкой прогулкой для фашистов.
До двух часов дня, мне лично, несколько раз приходилось ходить в штыки, было уничтожено немало фашистских солдат и офицеров.
Силы были неравными. В основном, нашим вооружением была простая русская винтовка, вот и вся техника. Но эта винтовка и особенно штык сыграли свое дело. Буг был красный то крови с обеих сторон.
В два часа дня я, вместе с командиром своего взвода лейтенантом Подшапкиным, был вызван к командиру нашего полка полковнику Порошенко. Нам был поставлен приказ: Направиться в прифронтовые села расположенные по Бугу и собрать все мужское население пригодное для службы в армии. С лейтенантом Подшапкиным мы разошлись в разные стороны. В течении нескольких часов, я собрал около сорока человек и вывел их город Ковель в распоряжение военного коменданта.
К утру 23-го июня наши части отошли из Владимира-Волынского к Ковелю. Заняли оборону. Начался воздушный налет на Ковель, Луцк и другие города. Здесь я впервые увидел работу наших зениток. Руководил артиллеристами сам наш командир дивизии полковник Васильев. Здесь в Ковеле наше командование начало формировать и укомплектовывать свои роты и батальоны, которые потеряли многих командиров и бойцов. От рот оставалось по 7-8 человек. Естественно напор на Ковель мы не смогли сдержать. Был получен приказ – с боями отходить на восток.
Примерно к 30 июня мы заняли оборону около города Ровно. Нужен был язык. Начальник штаба полка лейтенант Иванов дает мне задание любой ценой взять живого фашиста. И вот 1 июля, мы уходим в разведку переднего края и нейтральной зоны. Группа состояла из трех человек. Старшим назначили меня, в группе были переводчик с телефонным аппаратом и боец Астахов Григорий.
Прошли передний край немецкой обороны. Углубились в тыл противника километра на три. В лесу нам повезло, мы наткнулись на шнур связи, видимо штаба батальона с передовой. Оценив обстановку и немного посовещавшись, в удобном для нас месте, перерезаем шнур. К одному концу подсоединили аппарат и стали слушать команды на передний край, другой конец провода, запутали в кустах метров на сто. Я и Астахов спрятались в кустах в засаду, но своего телефониста мы из виду не выпускали. Через двадцать минут связист дал знак подойти к нему. Пришел, он сообщил мне, что немецкое командование дало приказ наладить связь. Минут через сорок появились три связиста вооруженные автоматами, которые начали искать обрыв провода. Когда они оказались около нас, мы неожиданно напали. Быстро разоружили и увели в нейтральную зону. Всех троих доставили в штаб полка, где сдали их и автоматы лейтенанту Иванову.
Так началась моя новая профессия, в то время трудная для меня, ведь я еще не имел большого боевого опыта.
Второе мое задание, по разведке, было в городе Радомышль. Не помну какого числа это произошло. Здесь была поставлена задача: узнать, что за часть и в каком количестве находится в городе. Задание сложное, потому что людей мне не дали. В разведку пришлось идти одному.
Командование, конечно знало больше меня, но в армии есть свой закон – приказ не обсуждают, его надо выполнять. И вот вечером, с немецким автоматом, по хлебному полю я проникаю в город. Рожь была действительно хороша. Хорошая украинская колхозная рожь, уже зрелая с тяжелыми спелыми колосьями.
Подходя к Радомышлю, я присмотрел для себя подходящее здание. Пробрался вовнутрь, залез на чердак и стал вести наблюдение за городом. Ни одного жителя видно не было, видимо по тому, что обычно заходя в город, немцы начинали делать расправы. Через некоторое время обнаружил появление пьяных немцев, в одиночку и группами выходивших из одного здания.
Основные силы в город еще не вошли, фактически это была усиленная разведка. Как я выяснил позже, их было около тридцати человек. На окраине города был пивной завод, вот там они и загуляли. Наглость новых хозяев заинтересовала меня. Стрелять по немцам задачи не было, для меня было важнее выполнить задание. Не смотря на опасность я стал входить в азарт, забыв про осторожность. Инстинкт подсказал мне взять себя в руки и не срывать задание. Я незаметно ушел из города, добрался до своих и доложил обстановку. Все это произошло ранним утром.
Около часа дня, мой ротный лейтенант Костин, дает мне новое задание – во что бы то ни стало выбить немцев из города. В мое распоряжение ротный дал два отделения бойцов с сержантами Агеевым и Даниловым. К четырем часам дня, мы по уже знакомому маршруту заходим в город. Добираемся, в боевом порядке, до цели и беззвучно снимаем часовых. Врываемся в пивзавод и в рукопашном бою, уничтожаем всех до единого вражеских солдат и одного офицера в чине лейтенанта. Забираем все их оружие и через связного вызываем своих.
К вечеру в город вошла моя третья рота второго батальона во главе с командиром лейтенантом Костиным. Так без потерь и единого выстрела завершилась эта операция. Мы заняли оборону за городом. Со всех концов города к нам потянулись жители, которые прятались кто где мог. Начались всевозможные расспросы. Люди целовали нас, не только нас, но и наши ноги.
Рота заняла оборону по левому берегу реки г. Радомышль, окопались. Затем начали эвакуировать гражданское население в тыл за расположение 87-й дивизии.
Мне была поставлена следующая задача – переправиться на тот правый берег реки и разведать передний край противника, расположенного на опушке леса. Это задание было успешно выполнено.
Можно и его описать, но в следующем письме. Мне очень трудно вспоминать, особенно даты или места событий, не имея под рукой ни одной книги. Это было истинной правдой, которую я не забыл до сих пор и никогда не забуду. Вот два небольших эпизода, которые я припомнил. Невольно сама мысль возвращается к пропущенным мелочам. За Киев будет сообщено позже, надо все вспомнить.
С приветом к Вам, бывший участник боев Юго-Западного направления Абрамов Михаил Васильевич. 16/04 – 72г.
Наступило небольшое затишье после отражения атаки неприятеля. Нужно было выяснить, что планируют немцы. С группой бойцов, в количестве отделения, мы проникли к лесу и стали разведывать передний край немецкой обороны. Выясняем, что в лесу немцы сплошной обороны не имеют, проникаем к ним в тыл. Начинаем вести наблюдение за их силами и движением. Огонь не открываем, в нашу задачу это не входило. Примерно, около батальона немцев подошло к реке и заняли оборону против нашей третей роты, и в домах бывшей немецкой колонии.
Неожиданно мы столкнулись с группой противника и были вынуждены принять бой. Их много, они нас окружают и предлагают: - Русь сдавайся! В ответ на их крики о сдаче, сержант Агеев злобно выругался и мы во весь рост, открыто, пошли в атаку на прорыв. Немцы, особенно в лесу, не выдерживали штыкового боя. Несмотря на их численное превосходство, мы сумели прорваться и переправиться на левый берег к нашей обороне и влиться в состав своей роты.
Началась сильная артподготовка по нашей позиции и Радомышлю. Было разрушено много зданий, но потерь мы не имели. Переправиться через реку немцам тогда не удалось, наши минометы не давали им поднять головы. Тогда они пустили в ход танки. Мы выкатили против танков 45 мм пушки, установив их прямо на переднем крае. Началась дуэльная стрельба с орудий. И вот, один танк попал прямой наводкой в наш расчет, которым командовал старший сержант Перец. Расчет был сильно искалечен. Сержанту вырвало губы, а остальные так же сильно ранены. Танк, по ту сторону реки, подошел к орудию метров на двадцать. У нашей пушки загорелся передок со снарядами. Нужно было спасать расчет и пушку. Лейтенант Костин дает в мое распоряжение четырех бойцов и посылает к орудию вынести людей. И вот, под сильным огнем из танка, нам удалось вынести четырех раненых бойцов. Потом, прикрываясь от огня, мы выкатили на себе и пушку. За что лейтенант и новый комиссар полка расцеловали нас всех и объявил благодарность. Здесь мы продержались двое суток, а затем отошли.
Отошли в район Малин – Белая Церковь и заняли оборону. Здесь мы попали в окружение, где в неравном бою погибло много людей. Под командованием капитана Морозова, с группой в сорок человек, мы прорвались в район с. Кодра. Заняли оборону в лесу, вернее на опушке леса, окопались. Расположение местности, помню было такое: с нашей стороны лес, около него проселочная дорога, за дорогой рожь с кустарниками ольхи, в низу небольшой луг и небольшая река Кодра. По ту сторону реки неприятель. У нас были бутылки с зажигательной смесью против танков, которые мы не раз бросали в танки, выводя их из строя (это было около Житомира, где мы разведчики сожгли в большом количестве танки стоящие без горючего). После занятия обороны, усталые и сильно изнуренные мы уснули все, как один. Не следующий день, рано утром, около батальона немцев пошли в наступление. В стыке, по моему, с 41 дивизией, они проникли в наше расположение и видимо хотели окружить нас. Впереди нас, во ржи, стояли ручной пулемет и один миномет, о которых я тогда не знал. Узнал после боя. Когда немцы пошли на нас в атаку, уже в лесу и приблизились метров на двадцать, мы спокойно их расстреливали из винтовок и автоматов. Послышались какие то непонятные крики. Нам показалось, что в атаку пошла соседняя рота. Капитан Морозов поднял нас в атаку, все вылезли из окопов и пошли вперед. В это время, очевидно зажигательная пуля попала в бутылку одному бойцу. Смесь загорелась на нем и он весь в пламени пошел, вернее вырвался вперед на немцев. Те видя горящего человека стали отходить назад. В это время, мы тоже подошли вплотную к ним, вот здесь в этом хлебном массиве и началось штыковое сражение. Немцы убегали группами по 5-8 человек. И вот кто выстрелом, кто штыком мы начали уничтожать их.
С первых дней войны у них была тактика пропустить, а затем окружить наши войска. Здесь на Кодре у них не вышло. Пропустив в перед нашу группу в сорок человек, три автоматчика в чине лейтенанта, фельдфебеля и одного унтера забрались в наш окоп с целью ударить нам в спину, но были мною обнаружены. Впереди меня бежал младший лейтенант Ткаченко сапер-подрывник, который не раз ходил с нами в разведку с целью подрыва какого ни будь объекта. Я ему крикнул: - Что делать с этими немцами, брать или не брать? Он меня не расслышал, так как был немного глуховат от взрыва и крикнул: - Коли! Я приблизился к ним вплотную. У всех троих были автоматы, но они почему то не стреляли в наших, не знаю им мешало? У меня была винтовка СВТ, уцелевшая еще с Владимира. И вот, штыком, сходу я первым ударил офицера в живот. Затем второго и третьего так же поразил штыком, выпустил в каждого по пуле. Забрал у них три автомата, три пистолета Парабеллум и один ручной пулемет. Мои товарищи по оружию, так же хорошо поработали, отогнав большую группу за реку. Мы вернулись назад на свою позицию. И так, наступление немцев в районе р. Кодра было отбито. Мы позже подсчитали, что было заколото около двухсот двадцати – двухсот тридцати фрицев. Товарища, который загорелся от бутылки с смесью, другие бойцы подобрали и отправили в санбат. Что с ним было дальше неизвестно, но тогда, он нам очень помог в организации атаки. Характерно то, что в этом бою, у другого офицера я взял пистолет, который был передан командиру полка, по его просьбе.
Вот за это сражение, я был вторично представлен к правительственной награде.
Позже, примерно к 20-му июля мы с боями подошли к городу Гомелю (скорее всего имеется ввиду Гостомель Житомирской области – С.Я.). В город не вошли, он уже был взят противником. Мы свернули в сторону Киева. Здесь в лесу был тяжело ранен мой командир полка полковник Прошенко, его отправили в Киев в госпиталь. Дальнейшая его судьба мне не известна. С ходу форсировали Десну и по левому берегу наш полк, в составе 87 СД, прибыл в район Киева, Бровары - Дарница. Здесь в Броварах, нам дали подкрепления моряков Днепровской флотилии, которые прибыли в распоряжение нашей 87 СД и нашего 283 СП.
Заняли оборону, но продержались не долго, как известно – немцы начали большое наступление на Киев. Здесь в развилке рек Днепр-Десна, с левого берега, немцы пошли в наступление на Киев с тыла. Здесь держала оборону наша 87 СД, не давая противнику подойти к Днепру. Долго и упорно мы обороняли этот участок. Шли тяжелые бои в обороне, по несколько раз в день мы ходили в атаки. С нашей стороны были большие потери. Здесь погиб старший лейтенант Погосян, в атаке, пуля попала ему в рот. Погиб капитан Двоенос. От рот оставалось по три человека, объединялись в небольшие группы, продолжая отстаивать свою землю. Не хватало людей, техники и боеприпасов. Как известно, при всей храбрости наших войск, Киев был оставлен. Был получен приказ отходить на Полтаву-Харьков.
Писать можно много. Многое я пропустил. Потому что все же прошло много времени. Извините, может, что написано неточно. Рассказать есть о чем, в этих письмах описана сотая доля.
Еще раз извините, с приветом к Вам М.В. Абрамов. |
